Иными слова, по возвращении, наследница Кайлиндала в тайне надеялась получить письмо из Арадона с еще хоть одним словом о любви. Поэтому теперь она пришла к Люку, чтобы обсудить с ним возможность брака со столь влиятельным человеком, скорее всего не официального, что стало бы прекрасным решением для вызволения друга из тюрьмы. Карина и подумать не могла, что после замужества Люк будет жить где-то в стороне от нее. Он должен был продолжить дело отца и устроить оружейную в ее будущем замке. Карина не была глупой, предполагая возможность такого варианта, просто она слишком мало знала о жизни, и едва ли кто-то мог ее осудить. Порывы романтизма в юности, запертой в стенах сурового замка, опьяняла даже самые мудрые умы.
- Тебя долго не было, - прошептал Люк, поднимая серые отекшие миндалевидные глаза. Расширенные зрачки в темноте походили на две бездонные пропасти отчаяния, куда мог угодить каждый, кто слишком долго в них смотрел. Карина прочувствовала боль друга лишь на секунду, и отвернулась, сделав вид, что рассматривает решетку соседней камеры. Придуманная идея теперь казалась невероятной, и Люк никогда в жизни на это не согласится.
- Многое изменилось… - тихо сказала Карина себе под нос, но друг ее все равно услышал. Новые оттенки ее голоса насторожили молодого человека, и на секунду ему показалось, что в этот самый момент детство закончилось и у нее тоже, и эта прекрасная девушка окунулась в новый мир чувств, ранее ей неведомый. В тот самый прекрасный и жестокий мир любви, куда попал Люк больше года тому назад.
- Расскажешь? – спросил он, затаив дыхание. Конечно, глупо было надеяться, что она в простом парне разглядела прекрасного принца, но вдруг…
- Ты правда обо всем хочешь знать? – с надеждой спросила Карина. Ее золотистые глаза засветились от предвкушения, что она наконец-таки может поведать тайны своей души неравнодушному человеку. К счастью, в самой темнице было достаточно шумно, чтобы разговор не дошел до чьих-то ушей, кроме, разве что, Леро.
- Разумеется, - Люк вымученно улыбнулся.
- Я не думала, что такое возможно, - девушка запнулась, поправляя упавшую на лицо прядь. – Но я, кажется, влюбилась. Ты не представляешь, какую роскошь я видела. Там… Там все блестит, все сияет. Все украшено золотом!.. А люди. Они такие разные, их речи совсем не такие, как у нас. Конечно, я не все понимала, потому что, например, у гор свое наречие, у степей свое. Но все равно. Это какая-то другая жизнь, совершенно другая. Я не понимаю, почему мы раньше себя так ограничивали. Это безумно интересно смотреть на всех этих людей, узнавать их обычаи. А самое главное, я встретила человека, который не похож на других… Он такой… Такой… Сильный. Мужественный. Умный. И у нас все взаимно. Я раньше не понимала, каково это. Влюбиться. Знаешь, я уверена, он приедет за мной. Его… Его зовут Аарон. Такое необычное имя, особенно для наших мест. Он обещал, что приедет за мной…
- Здорово, - только и сказал Люк. Грязными пальцами он провел по решетке, на этот раз всматриваясь в глаза Карине.
- Но это не самое лучшее. Ты еще не понял? Когда я выйду замуж, то заберу тебя отсюда, и мы всегда будем вместе. Я думаю, отец спокойно отдаст тебя, как приданное. А Аарон согласится с тем, чтобы у меня был личный телохранитель. Это же намного лучше наемников. А женщине в чужой части небезопасно быть одной. Я знаю, что ты не дашь меня в обиду.
- Разумеется, не дам, - растянуто ответил молодой человек, стараясь скрыть боль, которая пронзила его сердце. Удивительно, что для нее он все равно остается слугой. Несмотря на детские годы вместе. Бедные люди дворянам неровня. И как он, глупец, мог думать иначе?
- Извини, Люк, но мне пора. Отец может заподозрить мое отсутствие. Я буду заходить к тебе почаще, делиться новостями, - Карина встала, впервые почувствовав себя в тюрьме неуютно. Протянула кусок хлеба другу и отвернулась, ища выход, чтобы побыстрее покинуть подземелье. И она ушла, оставляя молодого человека одного в темнице своих желаний. Оставляя друга, чтобы создать в нем врага.
***
Острая боль пробежалась по венам, прямо к сердцу, которое медленно билось до этой внезапной атаки. Стремительным жестоким ударом кровь опрокинулась на невинный орган и забурлила огнем в его камерах. Абсалон проснулся от резкого толчка в левой стороне грудины, зарычал и хотел было вырваться, но цепи, раскаленные жаром молодого тела, лишь звоном отозвались на сопротивление. Болезнь продолжала завоевывать новую территорию, но местные лекари ничего не могли с этим поделать. Оставалось только терпеть. Каждую ночь адская боль приходила вновь и вновь, и бесстрашный Абсалон ждал это время с ужасом. Он давно распорядился сковывать его в подвале, чтобы побороть искушение вонзить кинжал в бесстыдную болезнь и закончить раз и навсегда свой ад. Безымянный мальчишка-прислужник тихо спал рядом, привыкший к кошмарам хозяина.