- Чего дурачишься? Какой бал? – она повернулась к воздыхателю спиной и уставилась на брата. Тот, в свою очередь, рассматривал ее повязку - не многие решились бы нацепить нелепые краски себе прямо на голову, да еще и создав из этого шедевр.
- Ты, как всегда, сделала прическу неправильно, - нахмурившись, сказал он и легким движением снял убор. Светло-русые волосы рассыпались по плечам. – Так ты намного красивее.
- Нет, не правда, - сказала девушка и снова собрала волосы в узел, придерживая их рукой.
- Так ты идешь на бал? – спросил Стефан снова.
- Да, может быть…
- Его там уже не будет.
- Гм… - Санжейка снова опустила глаза и невольно вздохнула. Ее Лаус уехал вчера рано утром, чтобы, скорее всего, больше не вернуться. Они были вместе четыре месяца, за которые молодой рыцарь украл-таки девичье сердце. Они встречались в тайне от всех, сначала по деревне, а потом проводили бессонные ночи в старой карете около конюшни. Лаус ловко преодолел возражения влюбленной девушки, когда предложил ей близость, так что последний месяц их отношений протекал в дерзких объятиях страсти ... Неожиданно подул холодный ветер, и Санжейка опомнилась, - Разве мы не опаздываем к ужину?
- Нет, у отца гости, - безразлично ответил Стефан, отведя глаза в сторону.
- Кто же? - девушка напряглась, вспомнив незнакомца на вершине башни пару дней назад. Как раз когда у них с Лаусом было свидание.
- Совет.
- О, - выдохнула Санжейка. Если собирались столь именитые гости, дело было не к добру. – Известно, что они хотят?
- Понятия не имею. Может быть, в очередной раз сосватать мне какую-нибудь свою дочь? – Стефан весело засмеялся. Напряжение, возникшее на минуту, спало. Санжейка улыбнулась: сегодня ночью она напишет картину, где брат будет вот так задорно улыбаться, а Лаус с его вечно угрюмо-серьезным выражением лица обнимает возлюбленную на их свадьбе. – Но я голоден, поэтому можем разогнать их собрание.
- Подожди, я сначала переоденусь.
Молодой человек кивнул и скрылся в конюшне. Санжейка подобрала подол голубого, достаточно простого и легкого платья и направилась к холодным красным стенам, увитым плющом и дикими белыми цветами. По дороге маленькая девочкам в красивом, но уже испачканном желтом наряде чуть не сбила девушку с ног. Та на секунду потеряла равновесие, но сумела восстановить баланс и с гордо поднятой головой прошагала к двери, которую уже открывал слуга
Шелтервинд изнутри гудел, словно улей. Несмотря на вечер, слуги по-прежнему бегали по всем лестницам, выполняя мелкие поручения. При этом за годы долгой службы и женщины, и мужчины всех возрастов научились маневрировать, чтобы даже краем одежды не задеть важных особ, а дети впитали это умение с молоком матерей. Потная кухарка в парадном переднике, заправляя одной рукой выбившиеся жидкие седые волосы под чепчик, а другой завязывая его на колыхающихся от бега подбородках, буквлаьно летит к хозяину замка. Санжейка несколько пролетов поднялась вслед за ней, но свернула на этаж раньше и очутилась в длинном коридоре с бордовыми стенами, увешанными портретами семьи Себастиан. Еще одна лестница, но уже боковая, ведущая выше, в покои. В них, как всегда, царил легкий беспорядок, который слугам не разрешалось нарушить. Стол усеян только рисунками и украшениями из жемчуга и белого золота. Но расческа, пузырьки с ароматными маслами и некоторые другие безделушки для внешнего блеска непременно лежали на соседней тумбочке аккуратно сложенные, чтобы хозяйка всего этого могла бы быстро, без возни, привести себя в порядок, если служанки не было рядом. Тяжелые шторы уже опущены, так что в большой комнате царил легкий полумрак, которому пытались противостать несколько свечей, расставленных по углам, и тлеющий камин из белого мрамора.
Санжейка, недолго думая, велела служанке, всю жизнь служившую здесь верой и правдой, принести какое-нибудь платье на свой вкус. Та выполнила приказ, принеся зеленый наряд с обнаженными плечами и желтым узором на юбке. Так же и повязка сменилась на изумрудную ленту, вплетенную в длинную косу – оберег от ночных монстров. Пока Эба возилась с приготовлениями госпожи, Санжейка обратила внимания, что уголки ее собственного рта стали более опущенными, а всегда счастливые искрящиеся большие серо-голубые глаза потеряли азарт. Гордо вздернут немного великоватый нос, очерченные скулы. Светлые брови домиком. Достаточно маленький рот с аккуратной тонкой полоской губ. Немного веснушек на носу и щеках.
Послышался шорох. Вот уже через мгновение Санжейка увидела в зеркале два своих отражения. Она обернулась. Абсолютная ее копия, только в пурпурном платье, стояла позади. Скрипта. В чертах ее лица, кроме девичьества, скрывалась жесткость, принципиальность и железная выдержка. Она никогда не плакала из-за боли, а если это и делала, то лишь с тайным намерением повлиять на кого-то. Кронверк некогда принадлежал ей. Но Скрипта привыкла достигать новых вершин и не привязываться ни к кому, так что ей не составило труда найти более интересное развлечение – она училась стрелять из лука и владеть мечом.