— Странно? Что вы имеете в виду?
— Он стал приходить ко мне в комнату, после того как его жена засыпала, садился ко мне на постель, разговаривал со мной, гладил по голове, а потом стал гладить и другие места.
— Ясно, сколько лет вам было в то время?
— Около четырнадцати.
— Неполных четырнадцать, а потом, если не вдаваться в неприятные подробности, вы от него забеременели, верно?
— Да, сэр. Но я к нему в комнату не заходила и нагишом в его постель не залезала. Он сам приходил ко мне. Зачем мне был ребенок? Мне было так мало лет, я испугалась. Но у меня не было семьи и не от кого было ждать помощи. Даже поговорить не с кем. Поэтому я и согласилась, когда он предложил мне десять тысяч долларов за ребенка. Но потом я захотела его вернуть.
— Вот как? Вы говорите, что хотели его вернуть? Расскажите об этом. — Вэндл снова качнулся на каблуках, поворачиваясь лицом к публике.
— Моя богатая сестрица приехала ко мне в Нэшвилль, я умоляла ее выкупить ребенка, заплатить священнику вдвойне. Для нее это ничего не стоило, вы бы только посмотрели, сколько денег было у нее в кошельке.
— И она это сделала?
— Нет. Она не хотела, чтобы я стала настоящей матерью, чтобы у меня был ребенок. Она не хотела иметь со мной ничего общего, иногда только деньги присылала. Но я не могла навещать ее, потому что ее богатым родственникам не понравилось, если бы такая необразованная беднячка, как я, появилась у них, — при этих словах Фанни достала из рукава платок и приложила к глазам.
— И тогда вы вышли замуж за мистера Маллори, который был готов заботиться о вас, но вы не видели будущего у этого брака?
— Да, сэр, он был слишком стар для меня, я уже говорила об этом.
— Итак, вы развелись и поселились здесь, а потом вышли замуж?
— Все правильно.
— Спасибо, миссис Уилкокс. Ваш рассказ сильно отличается от того, что мы услышали раньше. У меня нет больше вопросов, Ваша честь.
— Вы можете вернуться на свое место, — сказал судья, видя что Фанни продолжала сидеть.
Когда она подняла голову, по лицу ее ручьями текли слезы. Выглядела она действительно как настоящая жертва. На какое–то мгновение мне показалось, что, возможно, так оно и было. Как и все мы, дети семьи Кастил, она пережила унижение, когда ее продали. Она тогда старалась сделать вид, что счастлива, может быть, Фанни надеялась получить любовь и заботу, о которых так мечтала. Потом ее совратил священник, у меня никогда не было на этот счет никаких сомнений. Да и потом жизнь у нее оказалась не сладкой. Мне стала понятна причина ее поведения в Нэшвилле и ясны мотивы, побудившие выйти за старика Маллори и потом развестись с ним. Возможно, я была слишком эгоистична. Мне, наверное, следовало забрать ее ребенка у пастора. И, кто знает, может быть, ответственность за этого ребенка изменила бы жизнь сестры.
Но Фанни отплатила мне самым жестоким образом. Она соблазнила моего мужа и теперь старалась отнять Дрейка, совсем не потому, что он был ей нужен, просто ей хотелось задеть меня побольнее. Мне надо было подавить проснувшееся во мне чувство жалости к Фанни и отнестись к ней сурово. От этого зависело будущее Дрейка.
— Я хочу пригласить для дачи показаний Логана Стоунуолла, — объявил Кэмден. Логан поднялся. В публике зашептались, но одного взгляда судьи Маккензи было достаточно, чтобы снова установилась тишина. У матери Логана вырвались рыдания, но мы на нее не смотрели. Я пожала мужу руку, и он пошел давать присягу.
Логан нервничал, как маленький мальчик. Рука его на Библии дрожала. Дрожь ощущалась и в голосе, когда он произнес: «Клянусь». Садясь на скамью, Логан посмотрел на меня, и я одобряюще ему улыбнулась.
— Мистер Стоунуолл, — обратился к Логану Кэмден Лейквуд. — В своих показаниях миссис Уилкокс называла вас отцом своего будущего ребенка. Вы согласны с этим утверждением?
— Не могу сказать с уверенностью, возможно, это так, — ответил Логан.
— Значит, вы не отрицаете тот факт, что находились в интимных отношениях с миссис Уилкокс?
— Нет, не отрицаю, — согласился Логан.
В зале опять поднялся шум, но стук молотка восстановил порядок.
— Можете вы сообщить суду обстоятельства, при которых это произошло?
— Да, — Логан выпрямился и весь внутренне напрягся. Голос его зазвучал громче и увереннее. — Сестра жены часто появлялась на строительстве фабрики в Уиннерроу. Казалось, ей нечем было больше заняться и не с кем поговорить. Каждый раз она приносила мне что–либо из домашней еды и рассказывала о своей тяжелой жизни, в одиночестве, без семьи. В это время я жил в нашем домике в Уиллисе. Я стал испытывать к ней жалость. Как–то вечером Фанни приехала ко мне с вином и едой. Она приготовила ужин. Мы много выпили, а она все плакала и жаловалась на жизнь. Я и не заметил, как она разделась и прижалась ко мне. Мы… оказались в постели. Я был пьян и сразу же пожалел о случившемся.