Гермиона усаживается в кресле ровно, опуская стройные ноги на землю. Он снова не смотрит на них.
— Да у вас паранойя, мистер профессор, — хлопая ресницами, саркастично и заговорщически произносит она. — Глупости всякие кажутся.
Северус переминается с ноги на ногу, смотрит куда-то в сторону. Гермиона закусывает на мгновение губу. Он крепкий орешек, никто никогда так долго не мог сопротивляться. Но не встречалось в ее жизни ореха, который бы она не раскусила.
— Парадокс, мне нравится ваше общество, — сдержанно произносит он, — ничего не могу с собой поделать.
Гермиона поднимается на ноги, оставляя на месте книгу, и в несколько шагов подходит к нему, приподняв голову. Северус смотрит на нее сверху вниз.
— И не надо, — чуть улыбается она. — Мое общество тебе нравится, и это хорошо, но вопрос в другом. Такая, как я, могла бы тебе понравится?
Северус почти не дышит, глядя на Нее. Глаза девушки сияют жизнью.
— Я, знаете, нисколько не жалею, — шепчет она и смотрит на мгновение на его губы, после чего снова в глаза, — о поцелуе…
Она тянется к нему. Это просто игра. Победитель в ней обозначен в момент оговорки правил. Нет никакой тайны, нет никакого проклятья, есть только необъяснимое, сумасшедшее желание быть с ним в этой солнечной Италии.
Поэтому Гермиона играет, рассчитывая на свою победу и не обращая внимание на сноску со звездочкой, текст которой мелким шрифтом на обороте коробки предательски кричит темными чернилами о том, что игра будет должна потерять одного игрока.
— Гермиона…
Имя неожиданно царапает слух, и девушка замирает, глядя ему в глаза. Он никогда не называл ее по имени. Ни разу. Грейнджер на мгновение теряется от этого, это вышибает почву из-под ног.
— Не надо, — шепотом просит он.
Гермиона теряет весь запал бравады.
— Почему? — она правда пытается понять. — Тебе же понравилось.
— Я…
Северус делает шаг назад, а после, снова на нее посмотрев, уходит к дому, оставляя ее одну. Гермиона делает полушаг вперед и не понимает, хочет она его остановить или нет. Чем больше он старается держать ее на расстоянии, тем сильнее ей хочется нарушить эти границы.
Грейнджер топчется какое-то время на месте, а после заваливается обратно под нишу и берет в руки книгу, открывая непонятно на какой странице. Она читает текст, но совсем его не усваивает. Мысли ее далеко.
— Мисс Грейнджер, — появляется на заднем дворе Люциус, — доброе утро.
Гермиона улыбается.
— Доброе, мистер Малфой.
— Ты так рано просыпаешься, — замечает он, подходя ближе. — Не то, что мой сын.
Гермиона поднимается на ноги. Читать она сегодня явно не настроена.
— Предпочитаю ранний подъем, — кивает она.
И отсутствие кошмаров, но не все могут получить всё и сразу.
— Это замечательно, — искренне радуется он. — Замечательно, что не мне придется будить сына, ведь мы после завтрака едем в одно замечательное место.
Гермиона непроизвольно улыбается. Люциус всегда умел делать сюрпризы. Он даже шутя называл ее «дочь моя», а для дочери на подарки он бы никогда не поскупился. Грейнджер же всю жизнь видит, как он щедр для единственного сына.
— Что за место? — загорается интересом она.
Люциус приобнимает ее за плечо и склоняется к уху.
— Как хорошо ты помнишь уроки верховой езды? — улыбчиво шепотом спрашивает он.
Гермиона взвизгивает и тут же обнимает Люциуса. Малфой старший — человек тактильный, совершенная противоположность собственного сына. Он обнимает девушку в ответ.
— Когда мы выезжаем? — не может устоять она на месте.
— Сразу после завтрака, — кивает Люциус.
— Тогда я пошла будить Драко, — подпрыгивает она.
Люциус смеется, провожая ее взглядом. Порой ему кажется, что девчонка эта с небес спустилась к их семье. Отчасти благодаря ей их союз с Нарциссой и взаимоотношения с сыном такие крепкие. Гермиона — точно незримая субстанция, объединяющая их всех между собой.
Гермиона забегает на второй этаж, почти с ноги открывает дверь и вваливается в спальню друга.
— Подъем! — падает она прямо на него с размаху. — Вставай, Малфой, солнце встало!
— Грейнджер! — сонно рычит он. — Слезь к херам с меня! И вышла из комнаты!
Гермиона с улыбкой нависает над ним, опустив руки по обеим сторонам от его головы. Малфой открывает глаза, все еще хмурясь.
— Я много раз себе это представлял, — тянет Драко, вмиг сменив гнев на милость, — много раз думал, как ты будешь смотреться сверху.
Грейнджер закатывает глаза, продолжая улыбаться.
— Уймись, Малфой, — садится она рядом. — Вставай и собирайся, твой отец сказал, что мы едем на конную прогулку.
Драко стонет.
— И не ной, — причитает она, поднимаясь с кровати и направляясь в сторону шкафа, — мы давно не практиковались. Последний раз я пришла к финишу первая, если ты помнишь.
— Да вот уж хрен там, Грейнджер! Тогда была позорная ничья, а ты нарочно меня подрезала.
Гермиона ухмыляется, доставая из шкафа друга необходимую одежду. Распалить у нее его уже получилось, для этого всегда требуется не больше минуты, чего греха таить.
— Тебе придется мне это доказать, Малфой, — бросает она ему комплект, — в противном случае тебе придется признать, что я права, — жмет она плечами.
Гермиона может поклясться, что так быстро Драко одевался последний раз, когда в дом Забини внезапно приехали родители и нужно было срочно сваливать из родительской спальни раньше Астории, которая долго копошилась с молнией на платье.
В этот раз они едут в одной машине, потому что Люциус четко дал понять, что после прогулки желает пропустить по стаканчику в местном винном погребе недалеко от ипподрома. Северус соглашается повезти их всех обратно, потому что он выпивать не собирается.
Дорога до ипподрома пролетает незаметно, Люциус и Северус сидят впереди, разговаривают о чем-то своем, Драко и Гермиона три раза ссорятся и мирятся за получасовую дорогу, чем вызывают смешки Люциуса и взгляды, которые Северус бросает в зеркало заднего вида.
Гермиона ловит каждый этот взгляд. И готова поссориться с Драко снова, чтобы получить еще один.
Они приезжают на ипподром в числе первых, с утра людей не так много. Люциус идет с Северусом решать вопросы насущные, поэтому Гермиона совсем не удивляется, когда персонал выделяет им лучшего сотрудника, который предоставляет им самых потрясающих лошадей.
— Это Ариох, — подходит к стойлу приятная девушка с широкой улыбкой. — Наш прекрасный жеребец, очень любит, когда наездник девушка, слушается беспрекословно. Думаю, прекрасной леди он подойдет.
— Красивое имя, — кивает Гермиона, когда ей выводят красавца.
Конь и в правду ангельски красив. Он силен, спокоен и так чист, что его шерсть переливается в лучах солнца. Гермионе он сразу нравится. Девушка тянет к нему руку, и конь подставляет морду, приготовившись принять ласку.
Стоит Гермионе его коснуться, как он вдруг фыркает и отдергивает морду, попятившись назад.
— Что это с ним? — не понимает Гермиона.
— Не беспокойтесь, — заверяет ее девушка. — Конь спокойный и исполнительный, ему просто нужно будет немного времени, чтобы к вам привыкнуть.
Гермиона улыбается, успокаиваясь от этих слов. Она не знает, и сама сотрудница не знает, что имя коню дали в честь одного из падших ангелов, согласно легенде о «Потерянном рае». Такое стечение обстоятельств не случайное.
Каждое событие с того момента, как она принимает решение ехать в Италию — неслучайно.
После того, как всем подбирают подходящих скакунов, Люциус заверяет сотрудников, что каждый из них хорошо держится в седле, и в сопровождающем они не нуждаются. Сотрудники лишь желают им отличной прогулки, и они направляются в путь.
Сегодняшняя погода радует, как никогда. Никто не болеет с похмелья, солнце не печет, как сумасшедшее, в этой провинции много лесов со специально подготовленными дорожками. Все идеально.