Крутиков, закончил, свое выступление и все захлопали. Клюфт тоже непроизвольно ударил в ладоши. Пончикова поднялась и торжественно заявила:
— А теперь товарищи, я хочу предоставить слово секретарю партячейки товарищу Абрикосову. Участник гражданской войны, товарищ Абрикосов давно вычислил эту страшную предательницу Самойлову. И лишь благодаря товарищу Абрикосову, нам удалось сообщить в органы о враждебной деятельности троцкистки Самойловой! Прошу вас, товарищ Абрикосов!
Иван Сергеевич нехотя встал со стула, но к трибуне выходить не стал. Абрикосов протер очки и хриплым голосом сказал, не поднимая глаз в зал. Старик, стеснялся своих слов — говорил медленно и делал большие паузы.
— Товарищи, все это очень печально. Я знаю Ольгу Сергеевну… вот уже десять лет. Она… безусловно талантливый журналист. Но то, что она встала, на этот страшный… и неправильный путь, для меня поверьте потрясение. Мне стыдно, товарищи. Стыдно и горько. Проливая кровь в борьбе с бандами Колчака, мы верили — придет светлое будущее, и вот оно уже почти пришло…. Но есть, есть еще такие люди, которые не хотят, что бы оно наступило. И очень жаль, что Ольга Петровна… оказалась в их стане. Жаль… Мне стыдно товарищи, вот, наверное, все, что я хотел сказать… — Иван Сергеевич набрал воздух в грудь и замолчал. Он сел и как-то обречено склонив голову. Никто в зале не издал и звука после его выступления. Пончикова растерянно закрутила головой — не зная, что делать. Встал нквдэшник. Майор, улыбнулся, поправив портупею и ремень, кивнул головой, громко и радостно, заговорил:
— Товарищи, меня вот вам, почему-то не представили. Я исправлю эту ошибку. Меня зовут Олег Петрович Поляков. Я заместитель начальника краевого управления НКВД. Ну, в общем, точную должность я называть не буду — это вам ни к чему знать. Что я хочу сказать товарищи! Вот тут, товарищ Абрикосов, как-то выступил не по-партийному! Какая-то в его словах скользит унылость! Товарищ Абрикосов! Почему же вы считаете, что светлое будущее может не прийти? Оно уже как мне кажется, пришло! Есть уже такие радостные достижения, от которых отмахнуться нельзя! Товарищи! Как говорит наш вождь и учитель товарищ Сталин — жить стало лучше, жить стало веселее! — Майор сделал паузу. Все напряженно слушали и молчали. Повисла тягостная тишина. Нквдэшник недовольно взглянул на Пончикову. Та, очнувшись, яростно забила в ладоши:
— Слава товарищу Сталину! — подскочила со стула Вера Сергеевна. Все встали и зааплодировали. Павел тоже медленно поднялся. Ему было интересно смотреть сейчас на лица людей. Своих коллег, сидевших рядом.
— Слава товарищу Сталину, нашему вождю и учителю! Не пройдут никакие происки — никаких врагов! Мы смена партии дадим самый решительный отпор! — послышался одинокий, звонкий голос, откуда-то сбоку. Павел в этих криках с удивлением узнал тенор Димки Митрофанова. Довольная Пончикова глядела на этого выскочку и улыбалась. Аплодисменты стихли, майор кивнул головой и продолжил. Но на этот раз, он, говорил сухо. Даже можно сказать угрожающе. В его словах послышались нотки презрения: