Значит, дело действительно обстояло серьезно. Под ложечкой у него нехорошо засосало. Участие полковника Хендерсона выглядело зловеще. Особенно если учесть, что полковник решений своих никогда не менял и любые препятствия преодолевал штурмом в лоб. Чем, собственно, и был знаменит в специальных подразделениях. Следовало соблюдать необыкновенную осторожность. Малдеру стало не по себе. Однако сосновый воздух не пах ничем, кроме прошлогодней хвои, смолы, сырости. Это успокаивало. Впрочем, не слишком. Поэтому Малдер торопливо выдернул фотоаппарат из чехла, распрямился, правда, стараясь все же не слишком высовываться, и, поведя объективом слева направо, сделал несколько торопливых снимков. Рычажок живкал исправно, и панорама должна была получиться во всем объеме. Затем Призрак сфотографировал двух часовых, стоящих на вышках, и отдельно — продублировав трижды — тот остроносый предмет, что углом высовывался из почвы. Фокс все-таки немного нервничал. И потому, поспешно нажимая кнопку и вылавливая наилучший ракурс, чтобы запечатлеть самые выразительные подробности, он не услышал тихие подкрадывающиеся шаги у себя за спиной, приближение постороннего ощутил каким-то, наверное, шестым чувством в самый последний момент, и, когда обернулся, одновременно отшатываясь и пряча за спину фотоаппарат, было уже слишком поздно.
Он еще успел заметить зверское лицо солдата с выпученными глазами и толстыми щеками, и тут же страшный удар обрушился на голову агента ФБР.
Ударили, вероятно, прикладом.
Малдер вскрикнул. Заслониться у него просто не было времени.
Огненная взрывная боль вспыхнула в черепе.
Выпавший из рук фотоаппарат полетел на землю.
Окрестности Таунсендау
штат Висконсин
Район проведения операции «Сокол»
20:51
Полковник извлек из кассеты пленку и поднес ее к рефлектору под потолком, чтобы засветилась наверняка. В жестком голосе проскакивали даже нотки сочувствия. Непривычные и потому особенно настораживающие.
— Вы только что совершили самую серьезную ошибку в своей жизни, агент Малдер, — сказал он. — Вы вторглись туда, где сейчас командую только я. Я один, и никто, кроме меня!.. — Он спрятал пленку в карман и перешел к стулу, где сидел Малдер, удерживаемый ладонью охранника. Почти вплотную приблизил крупное безжалостное лицо со шрамом. — Мне всетаки кажется, вы чего-то не договариваете. Напрасно, Малдер. Я прослежу, чтобы вы как следует поплатились за то, что рискнули моими людьми.
Малдер потрогал гудящий затылок.
— С каких это пор простое фотографирование опасно для ваших людей?
— Объясняю, — раздельно сказал полковник Хендерсон. — Вы нарушили карантин, установленный непосредственно правительством США, вошли в запретную зону, где ведутся спасательные работы. Помешали плановому осуществлению таких работ. Это уже не шутки, Малдер. Это — федеральное преступление…
— Ах, карантин. Вот как, по-вашему, это называется!..
— Мы пытаемся обуздать экологическую катастрофу, Малдер. Эвакуируем жителей горока, обеззараживаем местность. Разумеется, необходимы чрезвычайные меры охраны. А вы что думали?
— Что думаю я?
— Да-да, именно вы, Малдер!..
— Я думаю, что привезено и роздано слишком много боевых патронов, чтобы просто защищать погубленную природу. И задействовано слишком много частей особого назначения…
— Вы и это уже разнюхали?
— Ваши люди, полковник, чересчур громко докладывают. Учтите на будущее. Впрочем, это, наверное, относится к любой армии мира…
Полковник Хендерсон наклонился вперед и поставил ногу на скрипнувшую перекладину стула.
— Запомните, Малдер. То, что здесь происходит, не касается никого. Ни лично вас, ни тех, кто послал вас сюда, ни вашего ФБР, которое чересчур любопытно, ни даже, собственно, правительства Соединенных Штатов. Это касается лишь меня и моих людей! — Он сдвинул брови. В холодных глазах было бешенство, которое не потушить. Малдер никогда не видел полковника так близко. — Я выполняю приказы, агент Малдер. И я выполняю их так, как считаю нужным. Так что предлагаю вам навсегда забыть то, что вы видели здесь, или, так будет вернее, то, что вам показалось.
— Значит, у меня были всего-навсего галлюцинации?
— Это ради вашего же блага, агент Малдер.
— С каких пор, полковник, вы стали заботиться о моем благе?
— С этой минуты, Малдер, именно с этой минуты. И учтите: это историческая минута в вашей жизни!
Он разогнулся и пошел к выходу из палатки. Малдер, не сдержавшись, крикнул ему вдогонку:
— Там, в лесу, настоящая ловушка для правды!.. Солдаты — вооруженные боевыми патронами!.. Подразделения «Альфа», «Дельта», «Омега»!.. Целая свора частей особого назначения. Мы с вами оба прекрасно знаем, что вы скрываете!..
Он попытался вскочить.
Полковник не обернулся.
Жесткая рука охранника усадила Малдера обратно.
— Вы за это ответите!..
Вошли еще двое охранников и молча встали рядом с пленником.
Военный изолятор
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
День первый
Вечер
Камера представляла собой четырехугольную клетку, обтянутую мелкой железной сеткой. В одном ее углу находилась койка, обшитая пластиком, а в другом — пластмассовый портативный умывальник. Более — ничего.