Я включил радио и мы сели на кровать есть пирог. Один кусок был отрезан. Кэтрин сказала, что опробовала пирог на Лоуренсе.
- Он выжил. Но у него железный желудок.
- У меня тоже, - сказал я.
Она сказала, что им с Оливией понравилось кататься.
- Я не могу поверить, что вы сделали санки прямо здесь.
- Это абсолютный предел моих плотницких способностей. Если бы мой отец был здесь, он бы сделал вам гораздо лучшие санки за пятую часть времени.
По радио исполняли старую песню Роя Орбисона. Когда Кэтрин сказала, что это одна из ее любимых, я попросил ее встать. Я обнял ее и мы танцевали. Она положила голову мне на плечо. Я чувствовал ее дыхание на своем лице. - Мне нужно что-то сказать вам, Терри.
- Что?
- Я не такой человек, который глубоко задумывается о разных вещах. Я слишком занята. Но, с тех пор, как я приехала сюда, я стала понимать, что во мне огромный запас одиночества. Когда это внутри вас, вы не позволяете никому слишком приблизиться, потому что, если они станут вам нужны или вы их полюбите, а они уйдут, тогда в вашем сердце будет слишком много одиночества.
И я отталкивала людей. Я преуспела в этом. Я отталкивала всех, пока не нашла Оливию, единственного человека, который меня не покинет. По крайней мере, это то, что я говорила себе с тех пор, как принесла ее домой. Только сейчас я вижу, как была неправа. - Она посмотрела на меня, прямо мне в глаза. - Я чувствую, что могу доверять вам, Терри. Вы не добавите одиночества. И когда я поцеловала вас сегодня, я поняла, чего хочу для своей дочери. Я хочу, чтобы она когда-нибудь влюбилась и жила полной жизнью. И это значит, что я должна помочь ей стать достаточно сильной, чтобы покинуть меня.
Я слушал, пока она не закончила.Я посмотрел на мамину фотографию и мне показалось, что она смотрит на меня. Я сказал Кэтрин, что Оливия всегда будет с ней, неважно, куда приведет ее жизнь.
- Помните, - сказал я, - вы говорили мне о старых женщинах в городе, которые были однажды любимы ребенком?
Кэтрин подняла голову и я увидел, что она улыбается. - Да. Так что, если вы однажды приедете в город и увидите меня, идущую через дорогу с клюкой, в этих черных туфлях со старушечьми каблуками, вы напомните мне?
- Да.
В этот вечер мы ужинали вчетвером у камина, в столовой. Я рассказывал голливудские истории, пока не пришло время для Кэтрин и Оливии начинать их вечерний ритуал.
- У меня идея, - сказал я Оливии. - Давай сегодня я расскажу тебе сказку?
Я посмотрел на Кэтрин. Она одобрительно кивнула. - Мама говорит, что можно.
Перед тем, как пойти наверх, я вспомнил о птичьем гнезде в почтовом ящике, который я поставил на место, у входной двери. Мы поднялись по лестнице в бельведер и сели под елкой. - Я никогда не рассказывал сказок детям. Ты первая, Оливия. - Я положил гнездо в руки девочке. Мне понадобилось время, чтобы расслабиться и потерять себя в Оливии, только так я могу это описать. Я чувствовал себя так близко к ней, что я больше ничего не значил, и тогда история сама пришла мне в голову. История о птичке, по имени Шейла, которая жила в почтовом ящике и проводила свои дни, перелетая от одного ящика к другому и унося прочь плохие новости.
Я продолжал, фраза за фразой вставали на место. Маленький мальчик подружился с птичкой и открывал все почтовые ящики по дороге в школу. Птичка доверяла мальчику и отвела его туда, где хранила все грустные письма. И они переписали их, убирая все печальные моменты и злые слова, которые люди на самом деле не хотели писать, и написали слова, которые они хотели сказать, но почему-то не собрались.
Я услышал голос Кэтрин и какой-то момент не знал, где я и откуда слышится голос.
- Я хочу знать, чем это кончилось, - сказала Кэтрин. Она наклонилась ближе ко мне и посмотрела на Оливию.
- Я не уверен. Я должен знать?
Она улыбнулась. - Нет. Может быть, так лучше, без конца.
Я снова подумал о том, как Оливия научила Кэтрин жить в настоящем. Этот момент, прямо сейчас, это все, что у нас есть. Может быть, это лучший способ жить. Может быть, наполненная жизнь — это просто одно начало за другим. Нет концов, только начала.
- Смотрите, - сказала Кэтрин. - Посмотрите, кто спит.
Я посмотрел на Оливию. Она заснула. - Может быть, сегодня она и должна спать, - сказал я Кэтрин.
Я увидел сомнение в ее глазах. - Она всегда спит со мной.
Я отнес Оливию вниз, на второй этаж и подождал, пока Кэтрин покажет, в какую комнату. - У меня идея,- сказала она. - Сейчас вернусь.
Она ушла в другую комнату и вернулась с одеялами и подушкой. Я смотрел, как она стелит постель для Оливии, у окна, в голубой комнате с золотыми ракушками вокруг потолка.