После того, как я уложил Оливию и подоткнул одеяло, Кэтрин закрыла за нами дверь.
- Скажите мне, -начал я. - Я хотел спросить, почему Оливия прижимает кулаки к глазам?
Кэтрин взяла мои руки и сложила их в кулаки. - Надавите сильно на глаза и скажите, что вы увидите.
Через несколько секунд я увидел белые вспышки.
- Слепой видит то же самое. Даже полностью слепой. И поэтому они хотят делать это все время. Через несколько лет глаза разрушаются и приходиться их удалять.-
Потом - стеклянные глаза, подумал я .
- Оливия учится, - сказала Кэтрин с надеждой. - Я не должна говорить ей так часто, как раньше.
В комнате становилось темнее и спокойнее. При свете свечи я держал Кэтрин в объятиях. Я попросил ее попытаться мысленно вернуться назад, к ее самому раннему воспоминанию. - Это должно быть что-то, чего ты никогда не видела на фотографии, потому что, если ты видела что-то на фотографии, ты не можешь быть уверена, что действительно это помнишь.
- Я не могу. У меня плохая память.
- Все так говорят. Попробуй. Ты должна попробовать.Закрой глаза и подумай.
- Я помню, как наш семейный доктор сидел у меня на кровати и сказал, что у меня корь. Мне было, наверное, пять или шесть.
- Раньше, - сказал я. Вспомни, что было раньше.
- Я помню, как стояла в тумане в первый день школы. Мы не могли увидеть подъезжающий автобус.
- Я был там.
- Нет, сэр.
- Да, мэм, - я дразнил ее. - Я был там, рядом с тобой.Я всегда был там.
- Ладно, тогда скажи, что у меня было на ногах?
- Красные сапожки, - пошутил я. - Ты всегда любила красные резиновые сапожки.
Она поцеловала меня в губы. - Неправильно. На мне были мои блестящие туфельки. Я любила их.
Мама говорила, что я называла свои лакированные туфли блестящими туфельками.
Я приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза. - Я помню эти туфли.
- Конечно, помнишь. Ты был там, рядом со мной.
- На этих туфлях были эластичные ремешки, чтобы удерживать их на ноге. Правый ремешок растянулся и туфелька все время спадала.
Я говорил это со спокойным лицом и ровным голосом, глядя ей прямо в глаза. Так, как вы сказали бы кому-то, что любите его. Она отреагировала мгновенно, отшатнувшись.
- Ты не можешь знать этого, Терри. Скажи, откуда ты это знаешь.
- Я не знаю, - солгал я. - Я просто это выдумал.
Некоторое время она смотрела на меня, потом сказала: - Я растянула лодыжку. Помню, это был Хэллоуин . Был праздник и мы играли в музыкальные стулья. Я споткнулась и повредила лодыжку. Несколько недель я должна была носить вокруг ноги толстую повязку и она растянула эластик на моей туфле. - Она нахмурилась. - Ты не мог этого знать.
Утром, думал я. Утром я расскажу тебе все.
- Нет, - сказал я, нежно привлекая ее ближе, - я просто угадал.
Ночью я проснулся рядом с ней и увидел освещенное луной небо на ее лице. Это - кто я есть, думал я. Моя жизнь теперь здесь, рядом с этой женщиной. И я — человек, который ничего не будет просить для себя, кроме того, чтобы она никогда меня не покидала. Я смотрел на ее лицо на подушке, на ее темные волосы. Я очень хотел увидеть, как она просыпается. В этот момент можно сказать, что человек представляет собой, в эти первые секунды, когда он вспоминает, где находится во вселенной.
Я поклялся, что никогда не оставлю ее, что ничто в мире не разлучит меня с ней. Ее джинсовое платье, сложенное на стуле, ее красные сапожки возле двери означали конец глубокой тоски внутри меня.
Иногда мы спрашиваем, что мы сделали в жизни не так, чтобы заслужить сердечную боль и отчаяние.
Я уже спрашивал об этом, когда проснулся утром и услышал, как мужчина разговаривает с Кэтрин на кухне внизу. Ее запах был на подушке рядом со мной, но я был в Лос-Анджелесе, в своем офисе. Я должен был быть там, потому что голос, который я слышал внизу, принадлежал Питеру Биллингсу.
Я вышел на лестницу. - Я был на телефоне с тех пор, как Терри рассказал мне о вас и вашем отце, - говорил Биллингс. - Мы сделаем великолепное кино. Вы можете нам доверять. А вы — ее отец?
Я слышал, как Лоуренс ответил, - Нет.
- И подумайте, - продолжал Биллингс, - что ваш отец убил эту женщину с ребенком и все эти годы винил себя, когда это был просто несчастный случай.
Я спустился так быстро, что падал вперед, когда оказался на кухне. Первое, что я увидел, было горькое разочарование в глазах Кэтрин. Это не было непохожим на то, как на меня смотрел мой отец.
- Подождите, - я повернулся к Лоуренсу. - Я могу это объяснить.- Когда я начал, я думал, что смогу все объяснить. Что смогу разобраться с этим. Я повернулся к Кэтрин. - Нет никакого кино, Кэтрин. Это недоразумение.