Потом прошел в терминал Федерал Экспресс и устроил так, чтобы письмо было доставлено в коттедж «Безмятежность» до конца Рождества.
За последующие дни и недели Биллингс доказал, что он хороший друг и я открылся ему, говоря с ним честно и ничего не скрывая, чего никто не делает в Голливуде.
Я говорил ему, что то, как я скучаю по Кэтрин, делает меня уверенным в том, что я люблю ее. Что смысл жизни заключается для меня в ожидании того дня, когда она попросит меня вернуться. Я делал глупости, которые все делают при таких обстоятельствах.
Я никогда не принимал душ, не захватив телефон в ванную, чтобы услышать, как он зазвонит. Я брал его с собой, когда ходил по пляжу рано утром. И вне зависимости, как я был разочарован после долгого дня ожидания, я начинал каждый новый день, снова надеясь, что до темноты моя жизнь изменится.
Биллингс старался поддерживать меня всю зиму. Однажды вечером, по дороге домой после премьеры, он сказал, - Ты выглядишь ужасно.
- Не сплю, - ответил я.
- Ты можешь принимать таблетки от этого.
- Ты не понимаешь. Я не хочу спать. - Я объяснил, что не хочу, потому что мне снится один и тот же сон — что когда я проснусь, Кэтрин и Оливия будут со мной.
- Если бы мы не были мечтателями, - сказал Питер, - кем бы мы были?
- Мужьями, может быть. Отцами. - сказал я.
Мы выживаем даже с разбитым сердцем. К лету я выехал из своей квартиры, так что мог больше не проводить время в комнатах, где все, что я делал — это ждал телефонного звонка. Я обзавелся квартирой на Бульваре Хэзвелл и заплатил декоратору, чтобы он сделал ее похожей на мужской клуб. Что меня спасло, это работа, которую я проделал по спасению Льюиса, моего друга, актера-неудачника. Все лето он периодически оказывался в психиатрической больнице. И утром в День труда полиция привела его ко мне, после того, как он пытался встать на пути проходящего транспорта.
Я заставил его принять душ. Потом посадил на диван и поклялся, что переверну город вверх ногами, чтобы найти ему работу. На следующий день я начал блицкриг телефонных звонков, электронных писем и факсов, который длился всю осень.
И потом, перед Днем благодарения, я узнал, что Макс собирается подписать выгодный контракт на минисериал на ТВ. Я сразу же позвонил ему. Я сказал, что Льюис создан для главной роли.
- Почему бы тебе не проверить свой список и не выкинуть всех клиентов старше сорока девяти? - сказал он.
- Звучит немножко жестоко, Макс, ты не думаешь?
- Это то, как ты попадаешь туда, где ты есть, не так ли?
Но, в конце концов, Макс постарался и Льюис получил роль. В этот вечер я повел его в хорошее место, чтобы отпраздновать. - Я никогда этого не забуду, - сказал он. У него в глазах были слезы.
- Забудешь. Тебя ждет такой большой, ошеломляющий успех, что это покажется ерундой. Но сейчас ты должен кое-что сделать для меня.
- Все, что угодно.
Я попросил его поехать со мной на пляж в Санта-Монике. Он стоял рядом, когда я высыпал пепел моего отца в темное море. По какой-то причине мне не хотелось делать это в одиночестве.
По дороге домой мы остановились на красный свет у заправочной станции, где двое парней выгружали с платформы елки и раскладывали их рядами на парковке. Я был поражен. - Я понятия не имел, что скоро Рождество. Скажи, как это может быть, что снова Рождество?
- Что ты имеешь в виду?
- Еще один год прошел? Льюис, что я делаю со своей жизнью?
- Помогаешь бедным слюнтяям, вроде меня.
Вдруг я почувствовал, что ожидание кончилось. - Слушай, давай я отвезу тебя и поеду домой. Мне нужно сделать несколько звонков.
Я кружил по квартире с телефоном в руке. Потом посмотрел немного игру Лэйкерс, пока репетировал, что я скажу ей. В конце концов, нажал кнопку mute и позвонил. Телефон звонил и звонил. Ни автоответчика, ничего. Я пытался дозвониться всю ночь и к утру отчаянно боялся, что Кэтрин и Оливия исчезли в большом мире, и я никогда не увижу их снова.
Потом я позвонил Уоррену.
- Думал, что услышу вас гораздо раньше, - сказал он.
- Скажу вам правду, Уоррен. Я хотел позвонить каждый день, с тех пор, как уехал из Мэна, но боялся, что, если я начну, то не смогу кончить. Я бы звонил каждый день, просто, чтобы узнать... просто чтобы попробовать... Вместо этого я пытался забыть. И все было в порядке, пока вчера я не увидел рождественские елки.
Он слушал, как я рассказывал, что больше ни в чем не уверен и что мое сердце до сих пор разбито.
- Ну что ж, - сказал он. - Я рад, что вы позвонили. Я должен был сам позвонить вам, чтобы поблагодарить.