- За что?
- Послушайте, Терри, то, что вы сделали здесь — это сработало. Я получил обратно моего брата, благодаря вам. А у Чарльза есть его дочь. Это не идеально, но это настолько лучше того, что было раньше. Вы дали нам всем шанс.
Это меня порадовало. Я поблагодарил его и сказал, что пытался позвонить Кэтрин в Нью-Йорк.
- Они уехали на зиму в Южную Каролину. Я могу дать вам телефон.
- А Чарльз там?
- Да. И Кэлли тоже там.
Я закрыл глаза и представил их лица. У меня не было того, чего я хотел больше всего, но это было что-то, на чем я мог продержаться. Это было действительно чудо.
Уоррен сказал, что работает вместо моего отца в Роуз Пойнт. - Я полностью упаковал коттедж «Безмятежность» на зиму.
С приближением Рождества я сдался уговорам Биллингса покататься неделю на лыжах в Швейцарских Альпах. Душа у меня к этому не лежала, но я чувствовал, что ради него должен хотя бы попробовать.
- Когда ты окажешься там, наверху, в этих горах, сразу почувствуешь себя лучше, - говорил он.
Мы должны были вылетать утром, в канун Рождества. Собирая вещи, я наткнулся на квитанцию на елку, которую отец перед смертью заказал для коттеджа «Безмятежность». Я выкинул ее в мусорную корзину, потом достал и держал в руке, вспоминая паренька, который привез елку.
Повинуясь капризу, я снял телефонную трубку. Через минуту я дозвонился до отца парня и спросил, может ли он привезти елку к коттеджу.
- Вы знаете, что в это время года там никого нет, - сказал он.
- Я знаю, что это звучит глупо, но если вы сможете это сделать, я буду благодарен. Я заплачу столько, сколько вы скажете. - Я спросил, может ли он сделать подставку для елки и установить ее на переднем крыльце.
- Если смогу туда добраться, то сделаю. Дайте ваш телефон, и я позвоню в любом случае.
Он позвонил на мой мобильник на следующее утро, когда мы с Биллингсом сдавали багаж в аэропорту.
- Я привез елку к дому, но, знаете, мне было немного неудобно вторгаться туда. Вы не сказали, что там кто-нибудь будет.
- Кто там был? - спросил я быстро.
- Вся семья. Старик катался на самодельном катке с маленькой девочкой. Он помог мне занести елку в бельведер. Сто долларов — не очень много?
Я едва мог говорить. Я повернулся к Биллингсу, но по его лицу было ясно, что он знает, что я собираюсь сказать. - Я должен увидеть ее.
- Я позвоню тебе до конца дня, узнать, все ли в порядке, - ответил он.
Я застыл на мгновение.
- Давай! - сказал он.
Я шел по Роуз Пойнт в глубокой тишине, которую я помнил. Я откопал в снегу под лестницей банку из-под супа, открыл дверь и зашел в мастерскую. Когда я повернулся, мама смотрела на меня, так, как будто ожидала, что я вернусь .
Я смотрел в ее глаза, стараясь мысленно услышать ее голос, когда зазвонил телефон. Наверное, Биллингс уже приземлился. И что я скажу ему? Вот он я, просыпаюсь после очередного сна? Я ответил на звонок.
- Спасибо за елку, Терри.
Это была Оливия. Я обернулся, подумав, что она стоит у меня за спиной.
- Я рад, что она тебе понравилась.
- Я теперь знаю, как выглядит слон, - сказала она, как будто прошел не год, а один день.
- Вы дошли до буквы С?
- Да, слон — на букву С.
- Это замечательно, Оливия.
- Вот мама, - сказала она.
Волна тревоги окатила меня. Я вышел из мастерской, и, когда услышал ее голос, не мог пошевелиться.
- Спасибо, Терри, - сказала она. Ее голос был так близко.
- С Рождеством.
- Мы тебя разбудили, извини. Я даже не подумала о разнице во времени.
- Ничего, я не спал. Вы вернулись в Мэн?
- Да. Мы все здесь.
- Вместе. Это хорошо.
- Терри, мне нужно было подумать.
- Я знаю.
- Но я была неправа, - ее голос надломился. - Я никогда не должна была отпускать тебя.-
Я бросился бежать, с телефоном, слушая ее голос, и не останавливался, пока не увидел ее в бельведере.
Она смотрела на море, повернувшись ко мне спиной, но Оливия смотрела вниз, как будто могла меня видеть.
- Как только мы приехали сюда, я все поняла, - говорила Кэтрин.
Когда она сказала это, я стоял перед коттеджем, мои туфли полны снега.
- Кэтрин, ты уверена?
- Я уверена. - Она помедлила. - Но твоя жизнь — там, Терри. Я знаю это.
- Больше нет. Оглянись, Кэтрин. - Я стоял, глядя вверх на нее, пока она не увидела меня. В моем ухе был звук падающего телефона, и я видел, как он выпал из ее руки. Через несколько секунд они вырвались из входной двери, и я заметил, что они обе улыбались, когда я заключил их в объятия.
Их прикосновение в то утро поселило в моем сердце новое ощущение чуда. С тех пор, как мы с Кэтрин поженились, я начал верить, что у всех нас, в наших разных жизнях, есть вещи, которые мы не можем полностью объяснить. Каким-то образом мы знаем это, даже тогда, когда устраиваем наши дела с такой тщательностью, как будто нам все понятно. Мы смотрим на звезды и не можем сказать, как далеко простирается небо, или где настоящий бог слов и времени стоит и наблюдает за нами.