- 2 -
Я уехал в Калифорнию. В Лос -Анджелес, который находится от Мэна так далеко, как только возможно.
И это было мое намерение — уехать от моего отца на самое большое расстояние, на какое я мог. Я думал об этом, когда отправлялся на пляж Санта Моники на рассвете, каждое утро. Я думал о том, как мы теряемся в этой жизни и как потом опять находим себя. Мы строим планы, веря в то, во что нужно верить, чтобы продолжать маршировать, и потом, не думая, слегка поворачиваем, и вдруг — вот она, история нашей жизни, то, как нас будут помнить и что мы вспомним ярче всего в конце. Мне сейчас сорок, вы можете сказать, достаточно взрослый, чтобы знать лучше. Но я до сих пор упорно верю в то, что наша жизнь — больше судьба, чем привычка.
Сказав это, признаюсь, что в поисках Судьбы, которая бы овладела мной, я потратил много времени, ожидая начала моей жизни. Времени, которого мне никогда не вернуть.
Однажды утром, когда я продвигался сквозь рассветный туман вдоль берега, мне было трудно расслышать шум моря сквозь унылый список имен, гудевших в моей голове: Том Круз. Том Хэнкс. Том Петти. Том, Дик и Гарри. Просто имена для меня. Эти имена я ронял на вечеринках и в ресторанах.
Имена, представляемые Компанией , рекламируя которые, я проводил дни и, надеюсь, для которых я не должен был продать душу.
Я попал в Компанию десять лет назад. Это был долгий путь. Я работал в банке в Сент Пауле. Собирателем денег для фонда в Дес Моинс. Системным аналитиком в Чикаго. Я торговал путевками на западном берегу озера Мичиган, убеждая людей доверить свою судьбу неизвестному будущему.
Я провел еще пять лет на Манхэттене, помогая осуществлять миллионные сделки для студий на Западном побережье. А потом охотник за головами появился в моем офисе и предложил платить в пять раз больше за почти такую же работу в Голливуде.
Это была такая работа, которая целиком овладевает твоей жизнью, и в то утро, проходя по улице, я удивился, увидев в витрине кафе рождественскую елку. Это могла быть Пасха или Хэллоуин. Я давно перестал замечать сезоны. Или, точнее, с тех пор, как я присоединился к легиону мужчин и женщин, для которых время — деньги, каждый день стал для меня одинаковым.
В офисе я больше не думал об этом. О Рождестве. Но позже Питер Биллингс спросил, хочу ли я поехать на Рождество с ним и другими ребятами кататься на лыжах во Французские Альпы. Мы посасывали Наутилус в зеркальной комнате клуба на Бишоп стрит и пытались расслышать друг друга через пение Шер.
- Кто еще едет? - спросил я.
- Имеешь в виду — девчонки? Пять хорошеньких машинисточек.
Биллингс постоял немного перед зеркалом, приглаживая редеющие волосы. - Если я завтра умру, - сказал он вдруг, - кому будет дело до того, что я провел бОльшую часть юности, наполняя карманы хищных продюсеров c трофейными подружками? В любом случае, стоило ли оно того?
Ему только исполнилось тридцать, сказал я себе. Несколько волосков на подушке по утрам, и большие вопросы начинают накапливаться, как темные облака.
Потом он повернулся и спросил, что я буду делать на Рождество, если не поеду в Альпы.
- Работать, - сказал я.
Позже, когда я ехал по бульвару Беверли, Бинг Кросби пел по радио «Белое Рождество». У здания Мирна Лой в Калвер Сити я выбросил пару серебристых туфель на высоком каблуке, оставленных у меня женщиной, с которой я перестал встречаться, потом поехал домой.
Сделка может заключаться в любое время. Несколько лет назад я заключил контракт на сорок миллионов с Оверлэнд Филмз во время землетрясения.
В тот вечер я принял душ, переоделся из одного костюма в другой и позвонил Максу Анаману в Бульвар Пикчерз.
Я уже промучался целый час утром, пытаясь всучить Максу сценарий. Он был одним из тех ребят, у которых семнадцать способов сказать нет, не говоря нет. Я слушал его и проверял, идет ли сегодня что-нибудь приличное по Эйч Би О или Синемаксу, когда начал попискивать ожидающий звонок.
- Макс, мне надо ответить на другой звонок, - сказал я. - Могу я перезвонить тебе через десять минут?
- Отвечай на свой звонок. Я пошел в боулинг, - сказал он.
Перед тем, как я расскажу, что случилось дальше, я должен объяснить, почему я не слышал голос отца десять лет. Но такое нельзя по-настоящему объяснить. Десять лет назад умерла моя мать. Я летал на похороны и, чтобы не спать одну ночь в одном доме, или в одном городе, или в одном штате с моим отцом, я поехал в аэропорт и провел там остаток ночи, ожидая утра.