ГЛАВА XXXVIII
К шести часам вечера Корт уже знал, сколько людей находится в долине и где они размещены. Он также отметил, что Пэккарды усилили охрану, особенно по ночам, и мысленно отметил расположение постов. Ему было о чем рассказать Квинси. Им предстояло обсудить планы, взвесить все «за» и «против», но где, черт возьми, Эбнер и где Сюзанна? Она еще ни разу не вышла из хижины. Мужчина вновь навел бинокль на двери ее убежища, если, конечно, бандит охранял именно ее. Головорез, прислонившись к двери, стоял, дымя папиросой и думая, несомненно, об ужине. Корт, услышав сзади шум, юркнул за деревья — вдруг это не Квинси.
— Где он, черт возьми? — пробормотал Эбнер, шагая в темноте. — Я ж отлично знаю то место, где...
— Я не спорю, что знаешь, — тихо проговорил адвокат, выходя из укрытия и поднося к глазам бинокль.
Бородач опустил на землю тяжелую поклажу и тяжело плюхнулся сам рядом с ним, отдуваясь и с любопытством глядя на Арона. Тот, опустив бинокль, выругался.
— Что такое? — поинтересовался громила. — Дай-ка взглянуть.
— Сюзанна. Я нашел ее.
— С ней все в порядке?
— Как, черт возьми, я могу отсюда сказать? По крайней мере, идти она может.
— Тогда в чем дело?
— Дело в Иеремии Пэккарде. Этот ублюдок лапает ее.
Эбнер окаменел:
— Ну, пока мы ничего не можем сделать, Арон, поэтому держи себя в руках.
Адвокат побледнел еще больше:
— Боже мой, я не могу ее здесь оставить. Можно вообразить, что с ней сегодня случится. Иеремия...
— Хватит думать об этом! — рявкнул Эбнер. — Сейчас нельзя выступать, надо подождать до полуночи.
— Он...
— Я знаю, кто он. Сейчас надо разработать план. Сосредоточься на этом. — Квинси, прищурившись, рассматривал собеседника. Как тебе Сюзанна, Корт?
Адвокат взглянул на него, затем вновь перевел взгляд на лагерь.
Сюзанну отвели в дом Джоба. Он чувствовал, что его лишили его собственности, однако мужчина не мог сказать это Квинси, поэтому ограничился словами:
— Я не хочу, чтобы она была в их руках. Вот как мне Сюзанна.
— И это все?
— А чего ты хотел? — пожал плечами Корт.
— А ты не думаешь, как она к тебе относится? — продолжал интересоваться бородач, желая получить искомый ответ.
— Ей, наверно, хочется меня застрелить, — с горечью произнес Корт. — Теперь Сюзанна, наверно, знает, что попала в переделку из-за меня.
— Сомневаюсь, что она так считает, — с уверенностью в голосе заметил Эбнер. — Девушка почти влюбилась в тебя, Арон.
Адвокат метнул в его сторону удивленный взгляд, затем поспешно отвел глаза. Ему пришлась не по душе тема разговора — он никогда не анализировал ни своих чувств к ней, ни ее к нему.
— Если вам обоим суждено выбраться из переделки, то, может, подумаешь на досуге о ваших отношениях. Молоденькие девушки, впервые влюбившись, очень страдают.
— Особенно, если их держат в плену Пэккарды, — рявкнул Корт. — Я думаю, ты хочешь заняться разработкой плана.
— Ага.
Квинси вынул сумку с едой и передал приятелю хлеб с мясом.
— Как насчет лошадей на обратном пути? Видел внизу Эбена Пэккарда?
— Ты говоришь о старике с заячьей губой? Здесь он, красавчик. Последняя хижина на северной стороне полотна.
— Может, кому-нибудь из нас сыграть роль Эбена?
ГЛАВА XXXIX
Сюзанна покорно шла за Иеремией Пэккардом, тащившим ее в большой дом. Там ее довольно бесцеремонно толкнули на деревянную скамью и сунули в руки тарелку с едой. Она уселась, опустив голову, глядя в стол, словно напуганная столь жестоким обращением, но на самом деле сквозь полуопущенные ресницы наблюдала за собравшимися. В комнате находилось много народу: Джоб, Мерримей, шесть или семь незнакомых ей людей, сладострастно поглядывавших на нее и отпускавших в ее адрес сальные шуточки. Сюзанна отмалчивалась и ела. Девушка опасалась привлечь к себе внимание неповиновением и, с другой стороны, боялась, что под ногтями остались микроскопические частички яда от грибов. Она не задумывалась над тем, что ее могла ждать злая судьба — погибнуть от своих же собственных рук. И все же бедняжка ела, давясь, с трудом глотая, но не спуская глаз с бандитов. Тарелка Иеремии стояла рядом с ее тарелкой. Она могла спокойно бросить крупинки яда в фасоль, и мужчина не почувствовал бы разницы.
Целый день Сюзанна посвятила тренировке. Скручивая в бумаге пыль, она старалась незаметно высыпать ее в воображаемую тарелку, Наконец, мисс Моран добилась того, что могла, действуя одной рукой, развернуть бумагу. Заметит ли Иеремия, если она протянет руку над его тарелкой, а из нее что-то посыплется? Увидит ли растленный юнец красновато-коричневую пыль над едой, ибо размешать ее не представлялось возможным? Девушка продолжала есть, зажав в левой ладони заветный пакетик, ожидая удобного случая.
— Завтра ты первым насладишься ею, — проговорил молодой бандит, кузен Иеремии.
Тот повернулся к юноше. Сюзанна инстинктивно сжала в руке пакетик. Головорез, почувствовав движение, обратил все внимание на пленницу:
— Не можешь дождаться, да?
Остальные раскатисто расхохотались. Мисс Моран промолчала, не поднимая глаз, чтобы не видеть их сладострастных, сальных физиономий.
— Эй, налей мне кофе, — потребовал Иеремия. — И принеси его мне. Смотри, чтобы не остыл по дороге. А не то сегодня я согрею тебя.
Сердце девушки гулко заколотилось. Она поставила свою крошечную тарелку и взяла в правую руку чашку. Теперь мисс Моран знала, как осуществить план, и направилась к очагу, где на подставке висел огромный чайник. Поставив чашку, пленница опустилась на колени, взяв правой рукой чайник, а левой заученно проведя над чашкой. Ручка чайника жгла ладонь, но бедняжка молчала, сосредоточенно наполняя чашку.
— Стерва до того напугана, что даже не поняла, что ручка накалилась докрасна, — расхохоталась Мерримей, уперев руки в бока и наблюдая за ней.
Сюзанна по-прежнему молчала, закусив губу. Содержимое второго пакета она не могла бросить в чашку — за ней смотрели. Поднявшись, мисс Моран отнесла кофе Иеремии и села рядом с ним. Что, если крупинки всплывут на поверхность, и тот увидит их? Она боялась поднять глаза. Существовала и другая опасность: а не осядут ли они на дно и никакого эффекта не дадут. Иеремия выпил кофе и протянул чашку Сюзанне:
— Еще.
Сюзанна заглянула в чашку: та была пуста — он все выпил. Подойдя к очагу, девушка повторила процедуру, напоминая себе, что две порции яда убьют негодяя, и он не выполнит обещания. «Боже, какой мерзавец, настоящий подонок», — подумала девушка, взглянув на Иеремию. Отвернувшись, мисс Моран посмотрела на Джоба. Насчет его сына можно не беспокоиться — он мертв. Если ей удастся убить старика, в лагере возникнет паника. Возможно, пленнице повезет, и она убежит — среди всеобщего хаоса на нее вряд ли кто-нибудь обратит внимание. Корт сказал, что яд, содержащийся в грибах, вызывает мучительную смерть.
Джоб, выпив кофе, поставил чашку на стол. Двигаясь, словно лунатик, Сюзанна направилась к нему.
— Эй, эй, ну-ка сядь, — прикрикнул Иеремия.
— Могу я налить вам еще кофе, мистер Пэккард? — бесстрастно спросила мисс Моран.
Джоб, нахмурившись, внимательно смотрел на скромно потупившую взгляд пленницу:
— Если ты думаешь, что это облегчит тебе участь, то ошибаешься. Тебя ничто не спасет.
— Родители учили меня, что девушка не должна перечить старшим и обязана выказывать им уважение, — тихо проговорила Сюзанна.
Старик нахмурился еще больше.
— Это все так, — пробормотал он, испытывая странное чувство оттого, что любовница Арона Корта и сестра Лилит Моран говорит такие правильные слова, но чашку все же ей пододвинул.
Девушка направилась к очагу: