Когда то, что осталось от моей подруги, падает на землю, псины набрасываются на девочку и я слышу страшный крик, от которого моего сердце прекращает биться…
— НЕЕЕЕТ!
— Эмили! Проснись! Проснись! Проснись! — Мэт трясет мои плечи, пытаясь вернуть в реальность.
Открываю глаза в ужасе смотрю на испуганное лицо мужчины, склонившееся надо мной:
— Это всего лишь сон! Слышишь! Успокойся… Я с тобой! — ласково обнимает, гладит по волосам и шепчет успокаивающие слова.
Быстро прижимаюсь лбом к его твердой груди. Растираю руками слезы, пытаясь успокоиться и остановить бесконечный водный поток.
Наконец понимаю, что это сон… Страшный кошмар.
Но почему до сих пор никак не успокоиться?
Внезапно, чувствую спазм в лёгких. Трудно дышать! Жадно глотаю ртом воздух, будто рыба, выброшенная на сушу. Тело охватывает судорожные волны дрожжи.
Срочно нужны таблетки!
— Сумка-а… Таблетки-и, — шепчу слабым голосом.
— Что? — Мэт прислоняется ухом к моим губам, чтобы понять, что я прошу.
— Быстр-о, таблетки, в сумке! — успеваю повторить еще раз, думая о том, что вот-вот потеряю сознание и мое дыхание остановиться.
Мэт понимает. Хватает сумку и находит белую пластиковую коробочку:
— Сколько?
— Три, — уже не чувствую своих рук.
Высыпает на ладонь три красные капсулы, бережно приподнимает мою голову и отправляет таблетки в рот.
Закрываю глаза. Несколько минут лежу молча, без единого движения.
Мэт гладит мои волосы, что-то тихо шепчет, и все время смотрит на грудь, проверяя, дышу я или нет.
Вскоре, меня отпускает.
Открываю глаза, замечая перед собой испуганное лицо мужчины, на фоне светлеющего голубого неба. Оказывается, уже светает.
Мэт помогает подняться и сесть, но его рука постоянно поддерживает меня за талию. Затем, снимает свой пиджак и набрасывает на мои плечи.
— Что с тобой случилось?
— Кошмар приснился… — отвечаю дрожащим голосом.
— Ты побледнела… Думал с ума сойду! Зачем так пугать? — Мэт тяжело вдохнул. Рука мужчины крепко сжалась на моем бедре. Во взгляде отражался страх и невероятное беспокойство. Ясная голубизна прекрасных глаз моментально исчезла, превратившись в черную синеву.
— Прости. Со мной все хорошо… бывает, — попыталась улыбнуться, чтобы развеять тяжёлую атмосферу, но он не обратил внимания. Его взволнованный взгляд застыл на белом флакончике.
— А таблетки? Для чего они?
— Да так… просто витамины.
Ну вот, сейчас начнется опрос. Ненавижу, когда жалеют! Начинаю чувствовать себя ущербной и еще больше думаю о своем здоровье. А когда никто не знает о твоих болячках, не заостряет внимания, то и болезнь забывается.
Мэт уже набрал в легкие побольше воздуха, чтобы выпустить очередную партию вопросов, как вдруг на крыше появился мужчина-уборщик, который вышел покурить. Сигарета выпала из его рта, а глаза удивленно уставились на нас с Мэтом. В его мыслях мы, скорей всего, промелькнули в образе сладкой парочки, устроившей ночью романтическое свидание при свете луны, на крыше самого высокого здания в городе.
— Наконец-то! Мы чуть не померли от переохлаждения, — Мэт набросился на уборщика, будто это он нас пленил, при чем специально.
— О, Боже! Простите за такое ужасное недоразумение! Наверно вас случайно заперли? Честно, не в курсе кто это сделал. Вчера была другая смена.
— Молитесь, чтобы я вас не засудил! У этой девушки, чуть сердце не остановилась! Неужели ваши тупоголовые сотрудники не могу проверить, есть ли кто ни будь на крыше, прежде чем ковырять ключом в замке?
Мэт был в ярости. Мне даже стало жаль уборщика.
— Пожалуйста, пойдем. Я очень устала. Отвез меня домой! — схватила мужчину за руку и поволокла к лифту.
Мэт возмущался, упирался, сопротивлялся и еще долго что-то кричал уборщику. Успокоился, когда двери лифта закрылись и мы поползли в самый низ торгового центра.
Когда заметила, что мужчина немного расслабился, в шоке обнаружила что прилепилась к нему как жвачка к подошве.
Обалдеть! Даже не заметила, как крепко впилась в мягкую ладонь Мэта, причем… обеими руками.
Господи! С ума сошла!
Резко отбросила от себя теплую мужскую руку, совершенно не желая этого делать, и отвернулась, рассматривая мелькающие витрины, которые только начинали открываться.
Мэт равнодушно пялился в потолок, сжимая в кулак свою правую руку, на которой отчетливо выделялись костяшки пальцев, побелевшие, от сильного напряжения.
Да что случилось? Будто бешенство подхватил? Неужели из-за меня разозлился. Может, потому, что плохо стало?