— Эти ваши котировки меня вовсе не интересуют, — произнес Макаров, проходя мимо застывшего на диване Севы в зал ресторана. — Другое дело Фаберже, выставленный сейчас на «Сотбис». Исходя из стартовой цены, можно сделать вывод…
Макаров механически скользнул взглядом по Голованову и прошел мимо.
А Сева уже следил за девушкой с нежной шеей, что появилась следом. Она, однако, не пошла в ресторан, а осталась в фойе и, казалось, никого не искала и не ждала. Похоже, вовсе никакого отношения к Макарову она не имела. Ну что ж, отрицательный результат — тоже результат, а уж в сыскном деле его значимость может оказаться особенно велика. Голованов вздохнул, пощелкал кнопками мобильного телефона, вынул пачку сигарет и пошел в туалет. Затем заглянул-таки в ресторан, посмотрел меню, скосившись на столик, где Макаров продолжал беседовать с седовласым мужчиной, и вернулся на балкон. Когда он перед самым началом второго отделения, улучив момент, достал бинокль, то увидел, как девушка с высокой прической оживленно беседует с пожилой женщиной, сидевшей впереди нее…
После концерта Голованов как бы рассеянно брел по фойе на некотором отдалении за Макаровым и только на выходе сообразил, что телохранителей с ним двое, а не трое. Уже на улице, слегка занервничав, он огляделся и сразу заметил, как по пересекавшему Арбат переулку к Макарову стремительно двинулся «гелентваген». Клиент с охраной сели в машину и уехали.
Голованов со злостью плюнул себе под ноги и рванул бегом к лестнице на Новый Арбат. и там, не обращая внимания на раздраженно сигналящую машину, пробежал перед ее носом к своей «шестерке».
Через несколько минут он свернул на Садовое кольцо в сторону Парка культуры, куда и вел переулок, пересекающий старый Арбат. Машин, слава богу, было мало, Голованов внимательно смотрел по сторонам. И вот перед Крымским мостом возле обочины показался «гелентваген». Голованов включил нейтралку и затаил дыхание, глядя, как лысый охранник стоит возле стеклянной двери цветочного магазина. И Сева, проезжая мимо, увидел, как Макаров, улыбаясь, выходит из магазина, неся в руках горшок с каким-то немыслимым цветущим кактусом.
Голованов добродушно усмехнулся и сбавил газ, давая возможность подопечным обогнать себя. Затем спокойно поехал за ними в сторону Профсоюзной улицы. Возле одной из высоченных башен они свернули, остановились, и Макаров в сопровождении охраны с этим своим дурацким кактусом вошел в подъезд. А «гелентваген» развернулся и въехал с другой стороны дома в подземный гараж.
Голованов посмотрел на часы и подумал: не рановато ли?
Затем еще немного посидел в машине и, зевая, развернулся и поехал домой.
Телефон буквально атаковал старшего инспектора Скотленд-Ярда Арчибальда Венейблса. И началось это безобразие, едва он переступил утром порог своего кабинета. Причина у всех звонивших была одна и та же: смерть в автомобильной аварии французского миллионера Антуана Бриоли. Охотников узнать подробности этого ночного происшествия нашлось предостаточно.
Первым позвонил министр внутренних дел и потребовал тщательно разобраться с этим делом: не мог же уважаемый и солидный человек ни с того ни с сего съехать с дороги и врезаться в фонарный столб. Если его вынудил к такому маневру какой-то лихач, то того следует немедленно разыскать и максимально строго наказать. Министр упомянул также, что ему уже звонил коллега из МИДа и просил о том же.
Потом были звонки от других, не столь высокопоставленных особ и конечно же падких на новости журналистов. И все без исключения задавали один вопрос: как же так? Венейблс отвечал стандартно: «Идет расследование, причины выясняются».
Когда позвонили из французского посольства, инспектор уже знал, что мистер Бриоли потерял управление по причине полной отключки. Ответил послу все той же стандартной заготовкой, заверив на прощание, что лично займется расследованием. О том, что мультимиллионер, прежде чем впечататься в столб, потерял сознание, Венейблс промолчал.
Последние полчаса телефон молчал, и инспектор уже начал поглядывать на него с подозрением. Исчерпался запас друзей и деловых партнеров Антуана Бриоли? Не успел он об этом подумать, как аппарат взорвался назойливой трелью. Венейблс, к собственному удивлению, не скрипнул зубами, без раздражения снял трубку и устало произнес:
— Скотленд-Ярд, старший инспектор Венейблс, слушаю вас.
— Послушай, послушай, Арчи, — раздался на другом конце провода знакомый голос. — Я тебе сейчас такое скажу!
Венейблс с запозданием обнаружил, что звонит внутренний телефон, а городской мирно отдыхает после утренней разминки.
— Прости, Фрэнк, с утра издергали всего, — сказал он старому приятелю Фрэнку Берроузу, работавшему с ним в одном управлении — в отделе криминалистической экспертизы. — Что там у тебя?
Берроуз выдержал интригующую паузу, но и после нее не дал прямого ответа:
— Ты стоишь? Советую присесть.
— Не тяни, Фрэнк, и так нервы на пределе! — взмолился Венейблс, проклиная привычку приятеля окутывать ореолом таинственности и значимости результаты своей работы.
— Знаешь, дорогой Арчи, что мы обнаружили в крови мистера Бриоли? — начал криминалист, прокашлялся и торжественно закончил: — Цикототоксин.
— Чего-чего? — переспросил инспектор.
— Цикототоксин, говорю.
— Что это еще такое?!
— Есть такое чудодейственное средство, помогающее отправить человека на кладбище. Содержится в болиголове водяном, омеге водяной. Нейротоксическое холинолитическое, судорожное действие. Яд, короче.
— Ты уверен, что это именно он?
— Не сомневайся, — ободрил Берроуз. — Зайди, ознакомишься с отчетом.