— Правду, Джаг. Какой бы она не была.
Какой реальный сон. Ее бирюзовые глаза совсем близко. Её потухшие бирюзовые глаза. Почему стало так холодно? Пора просыпаться. Боже, как же здесь холодно.
— Это ничего не изменит, — повторил он глухо, и это был не вопрос.
— Джаг? — Она испуганно вглядывалась в его застывшее, как маска, лицо.
— Все уже изменилось, — помертвевшими губами произнес он, глядя на девушку, в одночасье ставшую для него чужой.
— Джаг, выслушай, — с мольбой в голосе сказала Бетти. — Мне самой тошно от этих мыслей, поверь, но я не хочу тебе лгать и…
— Ты обвинять меня пришла? — перебил её Джонс. — Нужен новый козёл отпущения? Со Свитом обломалась и теперь ищешь ему замену?
— Нет, все не так! — дрожащим голосом пролепетала Бетти. — Я лишь хочу знать правду, разве я этого не заслужила?
— Ну почему же, заслужила. — Джагхед криво усмехнулся. Он подался вперёд, положив обе руки на стол, и полным презрения голосом произнёс: — Я не убивал Реджи, но его смерть оказала мне неоценимую услугу — она избавила меня от ненужных людей. Если бы не это убийство, я так и не узнал бы, какая ты на самом деле и совершил бы самую большую ошибку в своей жизни.
— Что ты такое говоришь? — прошептала она, еле сдерживая слёзы. — Я ведь от чистого сердца…
— …обвинила меня в убийстве? — едко усмехнулся он. — Да, уверен, ты всегда думаешь о людях мерзости от чистого сердца.
— Я не обвиняла тебя! — Голос её срывался, а глаза уже блестели от слез. — Я просто запуталась, Джаг.
— Уже не важно, — равнодушно изрек Джонс. — Больше сюда не приходи.
Он поднялся со стула и в считанные секунды оказался возле двери, посылая охране сигнал об окончании свидания.
— Джаг! — Бетти кинулась вслед за парнем. Она схватила его за руку и резко развернула к себе. — Прости меня, умоляю! Сама не знаю, что несу, пожалуйста, давай забудем!
— Дорогу сюда забудь, — процедил Джонс, скидывая с себя девичью руку.
— Джаг, пожалуйста, — прошептала она, едва сдерживая рвущееся из груди рыдания. —
Я не могу тебя потерять…сейчас уже не могу. Я люблю тебя… Ты все, что у меня есть.
Три главных в ее жизни слова повисли в звенящей тишине. Страшные секунды молчания все длятся и длятся. Никакого отклика, никакой реакции… То же стылое равнодушие на бледном лице.
— Скажи что-нибудь, пожалуйста… — Слезы душили ее, и сил сдерживать их уже нет.
Просьба так и осталась без ответа.
Джагхеда увели назад в камеру, а её на выходе из участка ждала разгневанная Элис, которая дала указание шерифу при появлении дочери немедля телефонировать ей. Всю дорогу мать без устали обвиняла дочь во всех смертных грехах и угрожала высылкой в город детства. Когда же машина остановилась возле дома, Бетти вышла из неё с твердой уверенностью оставить Ривердэйл навсегда.
***
— Мисс, вы слышите меня? — Обеспокоенный голос водителя вырывает её из плена горьких воспоминаний. — Мы на месте.
Бетти извиняется за свою рассеяность, оплачивает поездку и торопливо покидает салон. Забрав из багажника вещи, она направляется в кассу, где ей сообщают, что ближайший рейс до Ванкувера через десять минут, чему Бетти несказанно рада, ведь чем быстрее она сядет в автобус, тем меньше будет соблазнов остаться в этом городе. Сжимая в руке драгоценный билет, она спешит на вокзальную парковку, на которую въезжает серебристый икарус. На лобовом стекле значится надпись «Ванкувер» и Бетти облегченно выдыхает. Двери автобуса медленно открываются, и пассажиры, коих собралось около дюжины, начинают заполнять салон. Бетти помогает одной даме преклонного возраста с её багажом, и сама уже собирается забраться в автобус, как слышит за спиной до боли знакомый голос, отчаянно выкрикивающий её имя.
Комментарий к Часть 15. В запертой комнате
А вот и последняя глава в уходящем году)))Она получилась длиннее остальных, я сокращала как могла, но в итоге вышло как вышло. Новая часть выйдет по графику, в начале января)))Всех с Наступающим, желаю вам всего самого-самого наилучшего!)))У меня самые классные читатели и я безгранично вас всех люблю ❤ ❤ ❤
========== Часть 16. Второй шанс ==========
Элис опустошает уже третий по счёту бокал вина, сидя в гостиной опустевшего дома. Внезапный отъезд дочери низвергает её в пучину тягостных воспоминаний, от погружения в которые желание нарезаться возрастает в геометрической прогрессии.
Расставание с ЭфПи и переезд в Ванкувер, встреча с Хэлом Купером и их несчастливый брак, возвращение в её жизнь Джонса и болезненный развод…
Чем глубже она погружается в события прошлых лет, тем отчетливей наружу проступает неприглядная истина — в погоне за собственным счастьем она напрочь забыла о существовании дочери. Роль образцовой матери давалась ей с трудом, и ребёнок рос, словно сорняк, предоставленный самому себе. Никакой привязанности к девочке она не испытывала, хоть обязанности свои в первые лет пять выполняла прилежно. Бетти, чистая душа, отчаянно тянулась к матери, но из раза в раз натыкалась на глухую стену равнодушия, и в конце концов отгородилась от жестокого мира такой же непробиваемой преградой. Хэл, в силу природной мягкости и доброты, не стал давить на жену, просто позволив ей жить так, как того желало её сердце. Воспитание дочери он взял в свои руки и к своему занятию относился с особой трепетностью. Он окружал ее заботой и любовью, стараясь наполнить жизнь ребенка светом и радостью, но Бетти, в силу же приобретенной отстраненности и безразличия, вежливо уклонялась от любых проявлений внимания и участия к её персоне. Она сосредоточилась в своём обособленном мирке, куда посторонним вход был строго воспрещён. Когда за два месяца до двенадцатого дня рождения дочери, они с Хэлом развелись, Бетти восприняла это с ледяным спокойствием, сказав лишь, что остаётся с отцом. Элис для приличия расстроилась, но в душе бессовестно возблагодарила Бога за такой исход событий. Перед отъездом она зашла к мужу, с намерением попрощаться с дочерью, но Бетти отказалась покидать свою комнату. Хэл уговаривал её выйти к матери, но та лишь прибавила громкость на музыкальном центре, заглушая просьбы отца за дверью. На этом в печальной истории семьи Купер была поставлена жирная точка.
Последний глоток и красная жидкость с виноградников Италии снова заполняет опустевший бокал.
Разбитая, стыдливо прячущая тяжелые слёзы на заднем сидении, дочь является ей из глубин одурманенного сознания, действуя на него как ушат холодной воды.
«Нельзя было отпускать её в таком состоянии. Господи, а вдруг она не справится? Даже самые сильные из нас ломаются, не найдя в себе силы для дальнейшей борьбы… Бедная, покинутая всеми девочка, которая из-за всех сил храбрится, скрывая за маской непоколебимого хладнокровия разодранную в клочья душу. Тщательно оберегаемый мир окончательно развалился на части, но она упрямо не желает признавать поражение, ведь это совершенно не в её стиле. Но у каждого есть предел, критическая точка, и неизвестно, как близко к ней подобралась её единственная дочь…»
Хлопок входной двери заставляет Элис испуганно вздрогнуть. Слышится звон ключей, брошенных на тумбу, и в гостиную заходит взволнованный ЭфПи. Едва он видит жену с бокалом в руке, лицо его мгновенно мрачнеет.
— Бетти уехала, — опережая вопрос мужа, глухо говорит Элис. Сделав щедрый глоток, она обращает взгляд на замершего от удивления мужчину.
— Как уехала? — с недоумением спрашивает он. — Почему?
— Спроси у своего сына, — отвечает Элис.
— Прости? — ЭфПи опускается на диван, чувствуя как напряглось все тело.
— Около часа назад я забрала ее из участка, куда она сбежала к Джагхеду. После свидания с ним она собрала чемоданы и дала деру. Сказала, ей больше нечего здесь делать…
— Твою же мать… Да что с ними обоими творится?! — ЭфПи бессильно откидывается на мягкую спинку.
— То, о чем я предупреждала тебя, — говорит жена. — Она всю дорогу плакала… Знаешь, когда в последний раз я видела её слёзы? Когда ей было пять и она сломала руку, упав с соседского забора. Даже на похоронах Хэла она ни слезинки не проронила, всю церемонию просто стояла с каменным лицом, словно все происходит ни с ней. А сегодня… Не знаю, что он сказал, но это сломало её. У твоего сына власть над ней, и принимать меры уже поздно. Мы опоздали.