— А вот и я, — раздается приподнятый голос хозяйки дома. Бесшумно ступая босыми ножками по мягкому ковру, она торопливо идет к дивану. Чаша со льдом изящно опускается на низенький столик из красного дерева, и Вероника наполняет бокалы, один из которых чудесным образом опустел. Кевин с улыбкой наблюдает за манипуляциями подруги, от души надеясь, что та не заметит изменения в бутылке.
— Вот, держи. — Она протягивает гостю стакан и, взяв свой, уютно устраивается на белой коже.
— Здорово, что ты здесь, — говорит она, делая солидный глоток. — Я только сейчас поняла, как скучала по простой дружеской болтовне.
— Через пару дней вернешься в школу, там этого добра хоть отбавляй, — добродушно говорит Кевин.
— Да… По школе я тоже скучаю, но как только вспоминаю, что снова увижу ту белобрысую корову, все желание возвращаться пропадает.
— Не обращай внимания, — советует ей друг. — Полное безразличие — вот твоё оружие против Купер. Будь выше этого и не ведись на провокации.
— Пожалуй, ты прав, — отвечает Вероника. Организм, расслабленный алкоголем и приятной компанией, вступать в полемику не настроен, да и тема для беседы ей попоосту отвратительна.
— Слушай, Ронни, — голос у парня мягок и тих. — У меня к тебе дело. Это важно, поверь мне.
— Говори. — Она слегка заинтригована.
— Могу я задать тебе один вопрос…о Реджи.
Карие глаза, поддернутые хмельной дымкой, на мгновение застывают, и в них проносится целый ураган эмоций.
— Какой?
— У него были…эм…любимые места в Ривердэйле? Может какое-нибудь тайное убежище?
Точенное личико девушки озаряется искренним удивлением. Она была готова к чему угодно, но этот вопрос застает её врасплох.
— Зачем тебе это? — Вероника с легким подозрением смотрит на одноклассника.
— Ничего противозаконного, — заверяет её Келлер. — Это для статьи в «Сине-Золотом».
— Какой ещё статьи?
— В память о Реджи, конечно же. Вот я и собираю информацию у достоверных источников. Вы ведь были близки…
Повисает тягостная тишина. Взгляд девушки мутнеет, и глубокие, цвета горького шоколада глаза наполняются слезами, которые маленькими алмазиками ползут по щекам.
— Эй, ну чего ты, — ласково говорит Кевин, кладя руку на хрупкое девичье плечо.— Прости меня, не стоило лезть к тебе с такими вопросами.
— Нет, все…все в порядке. — Голос её дрожит.— Просто…я до сих пор не могу осознать это. Больше никогда я не увижу его улыбку, не услышу его смех. Знаешь, каждое утро я просыпаюсь с надеждой, что все это затяжной кошмар и сейчас мне придёт сообщение с какой-нибудь забавной глупостью. Он любил мне их писать.
— Ох, Ронни…
Кевин сам едва сдерживает слёзы.
— Я не сумасшедшая, я знаю, что его больше нет, но каждое утро я жду это сообщение. Знаю, что оно никогда не придёт, но все равно жду…
— Мне очень жаль, — тихо говорит её гость.
Лицо её кривится, и поддавшись безотчетному порыву, Кевин притягивает плачущую девушку к себе, сжимая в крепких объятьях. Он гладит её по голове, успокаивая, словно маленького ребёнка. Пока худенькие плечики сотрясаются от рыданий, его сердце разрывается от щемящей жалости к девушке, которую постигла такая невосполнимая утрата. Так они и просидели, обнявшись, пока она не выплакала все слёзы.
— Прости меня, — заикаясь, говорит Вероника. Она мягко отстраняется от парня, утирая с глаз остатки влаги. — Ты пришёл по делу, а я тебя в жилетку превратила. Боже, какая же я размазня.
— Нет, что ты, не извиняйся. В конце концов, это я заговорил о Реджи.
— Ладно, давай лучше о твоей статье.
«Еще один обман, — с горечью думает он. — Прости меня, Ронни, иначе я не могу. Ты потеряла свою любовь и как бы цинично этот не звучало — уже безвозвратно, а у Бетти ещё есть шанс удержать свою. И я помогу ей. Слишком много людей пострадало, пора положить этому конец».
***
После гнетущей и слегка пугающей прогулки в Пикенс-парке, Бетти гениально играет человека, терзаемого адской мигренью, отделывается от Эндрюса и спешит домой. Захлопнув парадную дверь, она прижимается к ней спиной, издав вздох облегчения. Находиться рядом с этим человеком становится все труднее. Боже, а ведь когда-то ей это нравилось. Знать бы тогда, к чему приведут несколько ночей в его постели, на пушечный выстрел не подпустила бы к себе. Ещё этот чертов ужин… Папаша Фред обещал приготовить лазанью по секретному рецепту, от которой у всех, попробовавших её, напрочь сносило крышу, и будет преступлением, если Бетти не отведает это чудо. А ещё — Кевин. И как он умудрился так облажаться? Давала ведь указание — никаких резких движений, все как обычно, но, видно, хрупкая душевная организация взяла вверх над здравым рассудком. Земля под его ногами уже начинает дымиться и нужно поставить этого бедолагу в известность.
Только она отлипает от двери с намерением подняться в свою комнату, как лестница тихонько скрипит под весом спускающегося по ней человека. «Джаг?» — мелькает отчаянная надежда и тут же гаснет.
— О, тебя-то я как раз и жду. — Тон Элис не сулит ничего хорошего, и Бетти судорожно начинает перебирать в уме все свои косяки за прошедшие дни.
— А в чем дело?
— Это ты мне расскажи, дорогая. — Элис идет в гостиную, и дочь с неохотой следует за ней.
— Можно без загадок, — страдальчески морщится Купер. — Говори, какой на мне грех и покончим с этим.
— Арчи Эндрюс, — театрально высоким голосом говорит миссис Джонс, уперев руки в бока. — Почему, Элизабет, почему все самое важное я узнаю от посторонних?!
Твою же мать. Час от часу не легче.
— Опять в Твиттере написали?
— Нет, пересеклась в супермаркете с его отцом.
— Оу, и как прошло? — подтрунивает над матерью Бетти.
— Замечательно! — огрызается Элис. — Я выглядела полной идиоткой, в то время, как он в красках описывал ваш предстоящий званный ужин, в полной уверенности, что я в курсе событий!
Бетти подавляет смешок, представляя лицо матери в тот счастливый момент.
— Нет, она ещё и веселится! — возмущенно восклицает женщина. — Ты совсем совесть потеряла?
— Не волнуйся, у меня её никогда не было. — Алые губы растягиваются в премилой улыбочке.
Элис на секунду теряет дар речи от переходящей всякие границы наглости, а у Бетти, тем временем, в кармане пальто звонко чирикает телефон, возвещая приход нового сообщения. Едва она видит имя отправителя, сердце её ускоряет ритм, а когда сообщение открывается, так и вовсе чуть не выпрыгивает из груди.
От: Dr. Watson
«Код красный! Я на месте. Жду».
Элис, ужин у Эндрюсов, сам Арчи — все это вылетает из её головы за считанные секунды. Желудок тотчас скручивает от волнительного предчувствия, а фантазия бешено бурлит, подкидывая самые невероятные варианты.
— Что там? — раздраженно спрашивает мать, напоминая о своем существовании.
— Неотложное дело, — трагическим голосом сообщает Бетти, пряча телефон в карман. — Жаль, такой разговор сорвался!
— Я никуда тебя не отпускала! — верещит миссис Джонс, но дочь уже бодрым шагом направляется к выходу.
— Скоро вернусь! — кричит ей Бетти, открывая дверь. — Не скучай!
Оставшись в одиночестве, Элис Джонс с сожалением думает о том, что со снятием ареста она, пожалуй, слишком поторопилась.
***
Половинка серебристого ночного светила плавно покачивается в мутных водах Свитвотер. В воздухе тянет сыростью и, как ни странно, ароматным дымком. На берегу, в окружении вековых сосен задорно трещит небольшой костёр, на котором, шипя, поджариваются толстенькие сосиски, источающие просто божественный аромат. В паре метров от костра два байка терпеливо ожидают своих хозяев — короля «Змеев Саутсайда» и его отца, бывшего «змея».