Дотлевшая до фильтра сигарета обжигает пальцы. Он вздрагивает, возвращаясь в реальность. Окурок отправляется в хрустальную пепельницу, угрожающе наполненную его собратьями, которые, не ровен час, полезут из своего круглого пристанища. Бетти с опаской поглядывает на него, ожидая новой вспышки ярости, ослепительной в своём великолепии. Молчание уже входит в неловкую стадию, и Джагхед решает проявить инициативу. Он закуривает еще одну сигарету. Ему кажется, что без никотина он не сможет вести спокойный диалог.
— Почему молчала? — спрашивает он первое, что приходит в голову. — Зачем скрывала от меня?
— Затем, что ты псих! — с раздражением отвечает Бетти. — Твои вопли весь Саутсайд слышал, а может и до Нордсайда донеслось. Запишись на курсы по управлению гневом, пока твоя неадекватность еще не вошла в необратимую стадию. Если бы не твой папаша…
— …то на суде меня ожидал бы эпичный сюрприз, — саркастичным тоном заканчивает Джонс. — Как там по сценарию? Эндрюс выпрыгивает из торта и признаётся во всех грехах?
— У нас не пекут таких огромных тортов, но я обязательно поделюсь твоей идеей с Пенни. — Она беззлобно усмехается, подходя к столу, чтоб налить себе вина. — Нет, до суда тянуть никто не собирался. Страшная находка в доме Эндрюсов — и весь Ривердэйл стоит на ушах.
Жадно опустошив первый бокал, Бетти наполняет ещё один, а Джонс тем временем задумчиво пускает густой дым.
— Дохлый номер. — Он качает головой. — Даже если план сработает, этот мудила вряд ли станет откровенничать с копами. Скажет, что это подстава и они ему поверят. Будь я шерифом, я именно так и поступил бы.
— Пессимизм в тебе неискореним, — говорит его собеседница, пристраиваясь рядом. — Думаешь, кроме джингла у нас ничего нет? Я, по-твоему, у Эндрюса целыми днями торчу в пустую?
После этих слов в Джагхеде пробуждается прямо-таки жгучее любопытство.
— С этого места поподробней, — просит он свою собеседницу.
— По его словам, в ночь убийства он валялся с убойной температурой, потому и пропустил вечеринку. Горел как гребанный факел, даже с постели встать не мог. Вполне себе оправдание, верно? Только есть одна маленькая несостыковочка — на утро этот умник волшебным образом исцелился и свежий, как огурчик, нарисовался в участке для дачи показаний. Пенни читала протокол допроса, он, кстати, подтвердил вашу с Реджи ссору у шкафчиков. Забавно, да? Но это не весь анекдот. Вчера, помогая папаше Фреду с готовкой, я выяснила очень любопытную деталь — Арчи все-таки тусил на той вечеринке.
— Стоп, что? — Джонс изумляется. — Ты же говорила… — И тут умолкает, потому как истинный смысл услышанного, наконец, доходит до него. — Ну охренеть, так он и отцу лапши навешал?
— Метровые спагетти. — Бетти кивает. — Бедняга Фред даже не подозревает, что сынок напиздел ему.
— Ладно, допустим, все так, но кто поверит тебе на слово?
Бетти закатывает глаза, поражаясь полному отсутствию смекалки у сидящего рядом человека.
— Какая же ты балда, Джонс. На дворе 21 век, и человечество изобрело маленькое устройство для записи звука, которому, в отличие от меня, поверят безоговорочно.
— Вау, да ты настоящий детектив. — В зелёных глазах читается искреннее восхищение.
— Таскать всюду диктофон у меня входит в привычку… — со вздохом говорит Бетти.
— Значит, алиби у него липовое и доказательства этому имеются. Уже кое-что…
— Согласна, улов не богатый, но когда Эндрюса возьмут, дело примет новый оборот. Пенни все грамотно оформит, а мы с Кевином пойдём в свидетели. Правда с записями могут выйти заморочки, это вроде как незаконно, но Пенни сказала, что найдет лазейку. И ещё, ту старую каргу все-таки вызовут в суд. Радуйся, твой адвокат не Заклинательница Змей, а фея, мать её, крестная.
От этих слов, в груди, там где сердце, загорается язычок пламени и стылое чувство безысходности, с которым он жил с той злополучной ночи, тает словно рожок мороженого под палящим солнцем. Мягкий свет в глубине бирюзовых глаз, обращенных к нему, согревает лучше самого жаркого костра и в кончиках пальцев начинается едва ощутимое покалывание. Это желание прикоснуться. Она совсем близко, глядит на него своими завораживающими глазищами, такая родная и до неприличия красивая. Он разбирает по черточкам знакомое до боли лицо, как вдруг его словно бьют чем-то тяжелым по затылку. Какой же он кретин! Сидит тут и радуется, а она разгребает его дерьмо, рискуя собственной безопасностью. Каждая клеточка его бесполезного организма наполняется саднящим предчувствием чего-то неправильного, чего-то жуткого.
— Вся эта затея…это очень опасно, — с затаённой тревогой говорит Джагхед. — Вдруг Эндрюс смекнет, что ты водишь его за нос и тогда…
Окончание фразы тонет в недрах сознания, окутанного цепенящим страхом.
— Я справлюсь с этим, — отвечает Бетти. — Порой я сама начинаю верить в наши с ним отношения, уж очень убедительно все выглядит.
— Не думай, что он тупой как пробка. Мозги у него есть, хоть там и творится полный пиздец.
Лицо у него серьёзное, почти хмурое. Кажется, и впрямь переживает.
— Ладно, не парься, все пройдёт как по маслу, — беззаботно говорит она. — Ну, а если я все-таки облажаюсь и Эндрюс задумает меня укокошить, то пусть это случится в его спальне. Я там диктофон припрятала.
Мозг Джонса с космической скоростью фильтрует полученную информацию, отсеяв все самое важное и оставив то, что до неприличия волнует его обладателя.
— В его спальне…— медленно повторяет он.
Атмосфера мгновенно меняется. В воздухе снова пахнет скандалом, а в голове Бетти крутится непрекращающийся поток отборной брани. Длинный, без костей язык когда-нибудь точно сведет её в могилу. «Не сиди, как скульптура, спасай ситуацию!» — пищит голосок в её голове.
— Вино закончилось, — бодрым голосом сообщает она, крутя в руках пустую бутылку. — Схожу-ка я к Тони ещё за од…
— Ты спала с ним? —спрашивает Джонс, глядя в невидимую мишень на стене. Безразличный тон призван скрыть истинные эмоции, которые без труда угадываются на его лице.
— Да, в сентябре, — отвечает она, сосредоточено пялясь на винную этикетку, текст которой интересен её до жути.
— Только в сентябре? — Все тот же безразличный тон, который громче самого дикого вопля.
— Пф-ф, я, конечно, вживаюсь в роль по максимуму, но трахаться с этим живодером в планы не входило.
Перестав сверлить стену, Джонс разглядывает её испытующим взглядом а-ля «детектор лжи», выискивая мельчайшие проблески вранья. Она держится очень профессионально, тут даже доктор Лайтман оказался бы бессилен.
Взаимные гляделки обрывают звуки, доносящиеся из коридора. Кто-то уверенно направляется в обитель «змеиного» короля, гулко стуча каблуками. Шаги стихают, серая дверь без стука распахивается, и теперь Бетти с Джагом смотрят на бесцеремонно вломившуюся Пенни Пибоди. Обычно бледные, цвета слоновой кости щеки сейчас пылают выразительным румянцем, а холодная синь глаз сверкает каким-то лихорадочным блеском. В руке она сжимает свой коралловый iPhone и вообще выглядит крайне взволнованной. Плохой знак.
— У нас проблема, — объявляет она без лишней мишуры.
Сидящая на столе парочка от этих слов коротко переглядывается, нервно сглотнув комок в горле.
— Что случилось? — с опаской спрашивает Джагхед.
Богатая фантазия Бетти уже вовсю подкидывает самые ужасные варианты ответов. Эндрюс заявился в бар? Сгорел тайник Реджи? С Кевином какая-то беда?
— Звонил… Малакай.
Джагхед каменеет, точно как Бетти, все еще сжимающая в руках пустую бутылку. Принявшие форму идеального круга, как бирюзовые, так и зеленые глаза от этой новости лезут на лоб. Даже в буйном куперовском воображении такой версией и близко не пахло.
— Какого хрена ему понадобилось? — с недоумением спрашивает Джонс.
— У него есть информация для тебя, — отвечает Пенни. — Твой трейлер…он знает, кто его подпалил. Он сдаст нам поджигателя, но взамен…взамен этот мудак требует запись с допросом. Оригинал. Сказал, если впарю ему копию, он лично отправит её копам, сядет сам и нас за собой утащит.