Он думал, что никогда больше ее не увидит. И желание встретиться с ней мало-помалу превращалось в тупую боль, покрывалось тонкой корочкой льда. Пока лед не разбила надежда.
За Тико неожиданно послал король Янус.
Янус, называемый также Иоанном, стоял в спешно убранной палате, комнате на башне, которую приспособили для парадных церемоний. Роль трона играл деревянный стул с наброшенным сверху покрывалом. Рядом с худым и гладко выбритым королем стоял приор Белых крестоносцев. Приор Игнасио, одетый в белую мантию, был выше и еще худее. Оба мужчины хранили отблеск прежней привлекательности.
Король Янус вернул Десдайо ее драгоценности и подтвердил освобождение Тико. Он произнес несколько слов, дав высокую оценку мужеству юноши, приказал ему опуститься на колени и достал меч, намереваясь посвятить его в рыцари.
— Ваше Величество! — запротестовал Атило.
— Он спасет Кипр, — объяснил приор Игнасио.
— Мой господин, вы это видели? — Атило казался обеспокоенным.
— Мы питаем отвращение к предсказаниям будущего, равно как и к любым другим видам магии, — твердо ответил приор. Все понимали, что приор не ответил на вопрос, а заявил о своей позиции. Разумеется, никто ему не поверил. О могуществе крестоносцев ходило слишком много слухов.
— Я сказал им, — произнес Леопольд.
— Тогда здесь кроется ловушка, — голос Атило окреп. — Мой раб предал меня ради этого человека. Принц убил десяток моих… слуг, — неловко закончил он. Если сказать «последователей», могут возникнуть неприятные вопросы.
— А вы убили десяток его, — ответил король Янус.
— Да, — заметил приор. — Мы знаем. Принц Леопольд здесь по приглашению короля. И под защитой крестоносцев.
Предупреждение. Атило все понял и поморщился. В первую очередь предупреждение относилось к нему.
— Этот юноша, — сказал король Янус, — уже оказал мне услугу.
Принц Леопольд встретил взгляд Тико, улыбнулся и указал глазами на галерею второго яруса. Там из-за резной ширмы осторожно выглядывали женщины.
— Как твое настоящее имя? — спросил Янус.
— Ваше Величество, я не знаю.
— Ты венецианский подкидыш? — вопрос явно удивил придворных. Король всегда мало заботился о благородстве происхождения. Однако же…
— Я родился вдалеке от Венеции. Мое истинное имя вырезано на камне, который скрыт в самом глубоком озере Бьорнвина.
— Бьорнвина? — переспросил Янус.
— Моя родина.
— Вы слышали о нем?
— Никогда, Ваше Величество, — покачал головой приор.
— И где же он? — поинтересовался король. — Как ты добрался до Серениссимы? На корабле? Пересек земли с севера? Или с караваном через тюркские пустыни?
— Сквозь огонь.
Приор побледнел и бросил взгляд на Януса. Тот задумчиво оглядел зал. Несколько рыцарей, германский принц, Атило иль Маурос. Женщины на галерее и Десдайо внизу. И, наконец, бывший раб на коленях. О чем бы он ни поведал, рассказ удастся сохранить в тайне.
Король Янус стиснул рукоять меча.
— Сквозь огонь?
Тико кивнул.
— Бьорнвин горел. Я был там, потом — нет. Я падал сквозь огонь, и больше не помню ничего…
— Совсем ничего?
— Память пробуждается, но она ограничена. Меня замуровали на корабле мамлюков. В кандалах и во тьме. Потом капитан Родриго освободил меня, а его люди сожгли корабль.
— Он говорит правду? — требовательно спросил Янус.
Атило приоткрыл рот, но не произнес ни слова.
— Отвечайте!
— Ваше Величество, мне ничего об этом не известно.
— А почему капитан никому не рассказал? Ему следовало…
— Он не мог, — солгал Тико. — Я заколдовал его.
Один из крестоносцев перекрестился.
«Теперь Родриго у меня в долгу», — подумал Тико. Хотя вряд ли ему удастся собрать долги. Судя по лицу короля, он постепенно осознавал: справедливость на стороне мамлюков.
— Плохо, — заметил Янус.
— Тот самый корабль? — уточнил приор.
Похоже, султан имел полное право обвинить Венецию в поджоге своего судна, но новость ничего не меняла. Даже если признать, что ему нанесена обида, он не повернет свой флот.
— Ты был принцем в Бьорнвине?
— Я был рабом.
Король Янус рассмеялся.
— Тебе следовало заявить о принадлежности к королевской семье. По крайней мере, к дворянам. Так обычно делают.
— Я был рабом, — повторил Тико. — А моя мать — изгнанницей.
— А кто же ее народ?
— Падшие.
— Ваше Величество, — принц Леопольд шагнул вперед. Он говорил так тихо, что его слышали только король и приор. И еще Тико, хотя принц вряд ли рассчитывал на это. — О таких делах не следует говорить при людях. Я ручаюсь за его происхождение. Я обязан ему жизнью.