Мужчина, обрученный с Десдайо. Мастер войны, писавший историю выигранными битвами. Глава Ассасини. Если бы Тико знал, кому в действительности отдана верность Атило, он мог бы лучше понять старика.
Городу, который принял его?
Герцогине, с которой он делил постель?
Уставу Ассасини? Такому жесткому, непреклонному, вызывающему неприязнь принца Алонцо. Регент придет в ярость, когда узнает о поражении. Но это на публике. А втайне… Любовник герцогини мертв, ее фракция при дворе унижена. И Тико тоже мертв. Правда, и Джульетта будет для него потеряна.
— Тико, — произнесла Джульетта.
Он обернулся.
— Ты плачешь? — она удивилась. Наклонилась ближе, коснулась пальцами его щеки. На пальцах поблескивала влага. — Всем приходится умирать, — сказала она.
С другой стороны и чуть поодаль стояла Десдайо. Она опустила голову; плечи дрожали от страха, но девушка боролась с собой. Лучше умереть, чем попасть в плен. В лучшем случае плен означает рабство, скорее всего в каком-нибудь гареме мамлюков. В худшем — пытки и медленную смерть.
— Ты обещал Леопольду.
— Да? — Тико уже знал ответ. Зачем он вынуждает Джульетту произнести эти слова вслух? Наверное, тогда груз не ляжет на его совесть. Если предположить, что у человека вроде него, существа вроде него, есть совесть.
— Когда придет время…
— То? — настойчиво спросил он.
— Я должна сказать?
Тико кивнул.
— Убей меня. Обещаешь?
— Обещаю, — ответил он и только сейчас заметил Десдайо. Она стояла рядом с ними, стиснув руки и качая головой.
— Ты не можешь, — с отчаянием произнесла она. — А как же ребенок?
Потом повернулась к Джульетте:
— Ты хочешь, чтобы он убил и ребенка? Так нельзя. Ты попадешь в ад.
— Мы уже там, — произнес Тико.
Джульетта изо всех сил отвесила ему пощечину. Все трое от неожиданности замерли, даже Атило посмотрел на них с носа галеры.
— Думаешь, в аду хуже, чем здесь?
Она открыла рот, желая сказать «да», но промолчала. В глазах читалось горе. Мужчина похитил ее, женился на ней, а потом оставил. И все — из лучших побуждений. Но сейчас она все равно осталась одна.
— Он знает, — сказала Десдайо.
Джульетта непонимающе посмотрела на нее.
— Про ад. Тико был там.
Корабль адмирала мамлюков медленно поворачивался. Неподалеку от «Сан-Марко» есть и другие галеры, но адмирал не собирался никому уступать честь потопить флагман Атило. В конце концов, Атило — мавр-предатель, перебежчик. И если галере адмирала мамлюков потребуется время, чтобы развернуться и подойти ближе, ничего страшного. Время работает на них.
— Ты любишь ее, верно? — спросил Атило.
Уже второй раз за последние сутки Тико слышал этот вопрос. Он посмотрел туда, где стояла госпожа Джульетта, прижимая к груди младенца, и ответил:
— С нашей первой встречи.
— В особняке Фридланд?
— Намного раньше. В базилике.
Атило взглянул на него:
— А Десдайо ты тоже любишь?
— Она мне нравится. Рядом с ней мне… спокойнее. Но сейчас всему приходит конец.
— Я не смогу этого сделать.
Атило говорил с такой болью, что у Тико екнуло в груди.
— Я тоже, — ответил юноша. — Вы можете ненавидеть меня, но именно я несу ответственность за Джульетту. И она уже просила взять ее жизнь. Десдайо — ваша ответственность. Она ни о чем не просила.
— Десдайо не должна попасть в лапы мамлюков.
— Они могут вернуть ее за выкуп, — ответил Тико. — Если скажет, что она дочь Брибанцо. Он заплатит вдвойне, только бы с ней ничего не случилось.
— А я буду мертв, — безжизненным голосом сказал Атило. — Со временем меня забудут, появятся другие женихи. Один из них понравится Брибанцо. Но сейчас… Я бы все отдал. Я бы сдался сам и сдал корабль, лишь бы гарантировать ее безопасность.
— Мой господин…
— Тико, я знаю, о чем говорю. Неужели ты никогда так не любил?
Вопрос поразил Тико в самое сердце. Ни холодный разум, ни горящие корабли, ни остатки страха перед заходящим солнцем не помогут от него избавиться. Тико чувствовал вкус тоски Атило, неестественного спокойствия Джульетты, отчаяния Десдайо. Бездействие — насмешка над ними.
— Сколько у нас времени?
— Времени?
— Пока мамлюки не доберутся до нас.
Галера мамлюков заканчивала разворот. Сейчас оба борта гребли в одну сторону, массивный киль и течения Средиземного моря им теперь не помеха.
— Не больше нескольких минут.
На носу галеры мамлюков мальчишки готовили жаровни и масло, в которое лучники будут макать стрелы.