— Пройдись со мной.
На парапете было полно народа. Прохладный воздух уже готовился принять тепло дня. Сержант в потрепанном нагруднике повернулся, готовый сыпать проклятиями, но тут же начал извиняться. Одноглазый старик с кривой, когда-то сломанной ногой.
Янус похлопал его по плечу и двинулся к угловой башне. Огромную катапульту уже выставили на позицию, плетеные канаты крепились к стальным кольцам в полу башни.
— Веревки смягчают рывок?
Король Янус кивнул, оценив догадку Тико.
— Ты побил Леопольда. Знаменитого поединщика. Потом подарил ему жизнь, потому что тебя попросила женщина. И, похоже, был изгнан за это.
Возможно, король говорил с Тико. Возможно, сам с собой. Янус кивнул, потом еще раз. Тико понял: второе предположение верно и он может не отвечать.
— Завтра, — сказал король, — все решится.
— Все, Ваше Величество?
— До следующего раза. Конечно, если дела будут плохи, то следующего раза не будет. Не будет Кипра. Не будет оплота крестоносцев. Наверное, и меня. И Джульетты с Десдайо, если только они не станут рабынями.
— Леопольд возьмет с собой Джульетту. Думаю, Атило сделает то же самое…
— В битву? — ужаснулся Янус.
— А вы бы оставили свою женщину? Если за поражением последует неизбежное насилие над ней? Леопольд не оставит Джульетту. И Атило наверняка не оставит Десдайо.
— Мою жену отравили.
— Ваше Величество?
— Она умерла год назад. Нет, уже два года.
Король смотрел в пустоту. Его безжизненное лицо напоминало гипсовую греческую маску. Только слеза свидетельствовала, что лицо принадлежит живому человеку.
— Кажется, будто это случилось вчера.
Близился рассвет. Скоро наспех укрепленные стены зальет свет нового дня. Где-то за горизонтом собирался флот мамлюков. Воины на башне держались поодаль, не зная, с чем именно связано горе короля. Немногие из них доживут до следующей недели.
А крестьяне сменят хозяина.
Почему бы и нет? Никто не спрашивал их, какого правителя они желают. Любой правитель обойдется им в ту же цену. Налоги и десятина, забранные дочери, призванные в ополчение сыновья. Сильный и жестокий владыка лучше доброго и слабого.
— Ты действительно сможешь повлиять на завтрашние события?
— У меня есть другой вопрос.
Король Янус резко выдохнул.
— Возможно, приор прав. Мне следовало просто казнить тебя.
— Проще ответить на мой вопрос.
— Так похож на Атило, — заметил король. — Возможно, здесь и кроется проблема. Атило слишком хорошо обучил тебя. Теперь ему незачем жить.
— Он уже пытался убить меня.
— Если бы он захотел убить тебя, ты был бы уже мертв. — Король заметил выражение лица Тико. — Возможно, он тоже. Поэтому он не счел свою жизнь достойной ценой за твою. Каков же твой вопрос?
— Почему вы так обеспокоились, когда я упомянул об огне?
— Ах да. — Король Янус помолчал. — Причина, по которой приор считает, что тебя следует казнить. Боюсь, он может оказаться прав.
Таким способом, поведал ему Янус, Шарлемань,[23] величайший император франков, отправил подкрепление из Рейна в Ронсеваль. Хотя его луп-гару[24] прибыли слишком поздно и не успели спасти графа Роланда. А еще, поведал королю приор, четверо всадников Апокалипсиса тоже прибудут сквозь огненный круг. Да, в таком случае беспокойство приора вполне объяснимо.
— Это происходит мгновенно? — спросил Тико.
— Не уверен, что понял твой вопрос.
— Вы проходите сквозь огонь в одном месте и сразу оказываетесь в другом?
Король почесал в затылке и вздохнул.
— Мы обсуждаем ересь, — сказал он. — Опасную ересь. Но да, полагаю, все происходит очень быстро. А почему ты спрашиваешь?
— Мне интересно, в каких случаях такое путешествие может занять больше времени.
— Насколько больше?
— На сто лет, — ответил Тико, потом, взглянув на короля, пожал плечами. — Просто подумалось.
59
— Сэр Тико, принц Леопольд говорит, уже пора, — костяшки пальцев постучали по крышке ящика. Потом солдат, извинившись за неучтивость и прокляв себя за трусость, постучал сильнее. — Если вы еще спите, принц Леопольд говорит…
Атило вел флот, но Леопольд представлял короля. Судя по голосу солдата, дела шли плохо. Тико понял, насколько они плохи, когда вылез на палубу. Всюду под темнеющим небом виднелись поврежденные корабли.
«Львиное сердце» Леопольда направлялся к флагману Атило.
Галера мамлюков, пройдя мимо «Львиного сердца», вмяла ему борт. Швы разошлись, и море просачивалось в трюмы. Лучники вместо сражения откачивали воду. Но их усилий не хватало. Галера пойдет ко дну, если только ей не удастся сцепиться с другой.
Мрачное солнце, уходящее за далекий горизонт, отражалось в винно-красной воде. Вокруг, как маленькие светила, полыхали два десятка пожаров. Горели суда мамлюков, горели галеры Венеции и Кипра. Отовсюду доносились крики умирающих рабов.
— Хорошо отдохнул? — напряженным голосом спросил Леопольд.
Шутка резкая, почти оскорбление. Мрачное лицо, вымазанное сажей, в бороде запеклась кровь. Рука испачкана кровью, сочащейся из перевязанной раны на плече. В темных глазах, растопивших сердце Джульетты, было отчаяние.
— Где она? — спросил Тико.
— Ты любишь ее, верно?
— Да, — просто ответил он.
— Она внизу. Наверно, мне следовало бы убить тебя, но… — Леопольд указал на дым и пламя, на корабли, медленно уходящие под воду, — это бессмысленно. Сейчас мне нужен твой честный ответ.
— Да?
— Ты ведь встречался с Джульеттой до той ночи? Ты узнал ее на крыше особняка Фридланд…
Тико кивнул.
— Ребенок твой?
— Мой?
Этого ответа хватило. Вопрос явно оставил тяжелый осадок на душе Леопольда, поскольку он немедля повернулся к горящим и тонущим кораблям.
— Придумай что-нибудь, — сказал он. — И побыстрее. Мы не можем позволить себе такие потери.
Потери были ужасными. Мамлюки пытались захватить или потопить «Сан-Марко», флагман Атило. Великий лев, реющий на его мачте, — бесценная добыча. Он мог превратить нищего в богача, солдата — в офицера, а офицера — в дворянина.
Флаг мамлюков имел не меньшую ценность.
Султаны опасались своих сыновей, генералы — своих подчиненных. Второй адмирал мамлюков безупречно ведал снабжением, но в бою от него мало толку. Третий, прекрасный воин, ненавидел своего непосредственного начальника и с подозрением следил за первым адмиралом. Измене препятствовало родство — он был «племянником» адмирала, то ли троюродным братом, то ли незаконным сыном.
Хотя бастарды опасны.
Они ненавидят как своих отцов, так и законнорожденных братьев.
Уничтожить флагман мамлюков — значит ослабить весь флот.
Известие о его смерти укрепит дух крестоносцев, оставшихся на Кипре. Рыцари, если выживут, получат титулы, капитаны станут рыцарями, сержанты — капитанами, если будут хорошо сражаться. Четыре к одному — в начале сражения. Но сейчас шансы против Атило шесть к одному. Обе стороны потеряли примерно по двадцать кораблей.
И ситуация может только ухудшиться.
— Они снова атакуют, — устало сказал Леопольд. Огромная галера мамлюков — нос как башня, окованный медью таран режет темную воду — разворачивалась к ним, весла поднимались и опускались в такт барабану.
— Там их адмирал, — указал Тико.
С другой стороны выжидала богато украшенная галера.
Адмирал мамлюков хочет сокрушить «Львиное сердце» и «Сан-Марко» — первый корабль уже поврежден и связан со вторым, одной из своих самых больших галер. Однако здесь крылась опасность. Галера мамлюков могла попасть в ловушку. Если расчет врага будет верен, галера разнесет корабль сэра Леопольда в щепки, причем без особого вреда для себя. Но есть еще магический огонь…
По кивку принца коренастый мужчина отвесил мальчишке подзатыльник, и тот бросился к здоровенным мехам. Следом помчался еще один, тоже в кожаном снаряжении. Ученики принялись накачивать воздух в медный цилиндр, снабженный запирающим клапаном. Когда давление поднялось до предела, мастер огня выступил вперед, а принц Леопольд шагнул назад.