Ему снились тарелки пикирующие на шоссе, заполненное беженцами. Моря огня. И белые рожи клоунов, хохочущие над всем этим ужасом.
Проснулся он от привычного зубовного зуда. Утренняя тарелка ушла за горизонт.
- Вот это я задрых, - пробормотал он удивленно.
Вскочил. Эвелинка уже не спала, и, улыбаясь, наблюдала, как он умывается.
- Доброе утро?
Вместо ответа, он поцеловал ее в губы. И пошел будить акробатов. Постучал по пологу палатки. От прикосновения жесткая ткань поменяла цвет: на белом появился отпечаток его ладони.
- Подъем! - проорал он.
И вернулся к костерку.
Ели снова каждый свое. Не разговаривали.
- Палатку можно оставить, тут недалеко, - предупредил он.
Толстяк не стал возражать. Произвел какие-то манипуляции. И палатка будто растворилась. Сработал хваленный клоунский камуфляж. Тыну перехватил взгляд синеволосой, похоже, та думала, что от удивления он распахнет рот как дурачок на деревенской ярмарке.
- Бесполезная вещь, - хихикнула у него за спиной Эвелинка.
- Это почему? - возмутился очкастый паренек.
Похоже, его обидело пренебрежение дикарей к чудесам цивилизации.
- Потому что от палатки пластиком несет за милю, - разжевал ему Тыну, - Ну не видно, подумаешь... да и то невидно пока птичка не пролетела или дождь не пошел. А уж воняет так, что сразу ясно: акробаты рядом.
- Сурово, - ухмыльнулся толстяк.
- Нормально, - спокойно пояснил Тыну, - сами подумайте, стали бы вам клоуны давать что-то полезное?
- А дисколеты? - возмущенно вмешалась в спор девица, - А парализаторы?
- Попробуй в клоуна из парализатора шмальнуть, - злобно сказала Эвка.
- Или тарелку заместо дисколета получить, - добавил Тыну.
- Положим, ваш карабин тоже клоуну нипочем, - резонно заметил толстяк, - им вообще, все нипочем.
К сожалению, он был прав. Поэтому Тыну молча махнул рукой и двинул по направлению к пещерам.
- И вообще, ангелы наши друзья! - в спину ему бросила девица, - Зачем в друзей стрелять?
Он не ответил. Его догнала Эвелинка. Он услышал, как она шипит себе под нос:
- Ангелы... Что за дура!
Ангелами пришельцев начали называть вскоре после публикации Меморандума, по которому Земля входила в галактическое братство. Мол, пришельцы добрые и разумные существа, ненавидящие насилие. Тут же подключились журналисты, те сразу учуяли, куда ветер дует, политики тоже подпели. Обычные дела, в общем. Потом пошла волна прививок добра и все. Мир изменился.
Тыну сплюнул себе под ноги.
- Не дура она, просто акробатка! - пояснил.
- Одно и то же, - парировала Эвка и прибавила шага.
К каменоломням они подошли ближе к полудню. Солнце уже ощутимо припекало, поэтому тень от выработки была весьма кстати. До вторжения тут добывали сланец. Сейчас же шахта стояла заброшенной. Из осыпавшейся дыры входа ощутимо несло холодом.
- Выглядит жутковато, - передернув плечами, произнесла синеволосая дева.
Тыну остановился у входа, достал из кармашка ранца палочки химических светильников, один повесил на шею себе, второй передал Эвке.
- Готовы? - спросил притихших клиентов.
Те ответили не сразу. Стояли, робко вглядываясь в темноту входа. Казалось, что какой-то гигантский кролик прорыл огромную нору в большом холме и ждет там, внутри свой обед. Но Тыну помнил еще эту шахту живой. Правда, вход в нее был со стороны поселка, а тут тогда было что-то техническое. Остатки каких-то механизмов и сейчас громоздились недалеко от дыры. Ржавые, разрушенные, ненужные.
- Парень, так это правда? - голос толстяка прозвучал неожиданно робко.
- Что правда? - не сразу понял Тыну.
- Она правда там? - почему-то шепотом уточнил толстый.
Пришло время удивится Тыну.
- Если вы не были уверены, то зачем шли?
Ответил не толстяк, а паренек в очках:
- Ну, прогуляться тоже хотелось - природа, все такое...
Тыну улыбнулся понимающе. "Все такое" ночью его тоже впечатлило, на звук во всяком случае.
- Оно там есть, - это уже Эвелинка.
Похоже, ей надоело стоять. Она первая шагнула в холодный сумрак входа.
- Если не боитесь, идем? - донеслось оттуда.
Гулко, таинственно и слегка жутковато. Клиенты еще раз переглянулись и полезли следом. Последним вошел Тыну.
Зеленый отсвет химических светильников делал галерею внутри загадочной. Шаги подхватывало эхо и утаскивало куда-то во тьму.
- Слушай, парень, - шепотом спросил толстяк, - если это правда, то как? Они же неуязвимы... Совсем!
Если бы Тыну знал как. Тогда бы можно было как-то бороться. Но он не знал. Поэтому просто в десятый раз начал свой рассказ.
- Это в первые дни было. Когда еще мы сопротивляться пытались. Тогда по дороге беженцы шли. А клоуны... Клоуны на своих тарелка иногда проносились и жгли людей. Почему-то всегда жгли только на шоссе. Дома не трогали, хутора тоже. Ну и однажды опять налетели две юлы...
- Юлы? - перебил очкарик.
- Ну малые тарелки их так звали, - отмахнулся толстяк, - я их помню, действительно летали... И жгли... Может не понимали, что это разумные, конечно...
Тыну ухмыльнулся.
- Как же... Не понимали. Все они должны были понимать. Раз и связь сожгли, и военные базы уничтожили... Может потом передумали всех уничтожать. Решили дружить. А тогда убивали людей... Я-то помню... В общем, понеслись две юлы. А у нас в поселке, ну, тут, рядом с шахтой, поселок был... Вот в нем кюре жил. Сумасшедший дед, но хороший. Все концом света пугал, а когда эти прилетели, совсем плох стал... Но все равно. Увидел что эти летят, а они не спеша шли... Кружились так, будто друг с другом в догонялки играли... В общем, увидел он их и давай в колокола бить. Наверное, думал, люди на дороге услышат набат...
- И чего? - нетерпеливо перебила синеволосая.
- И ничего! - огрызнулся Тыну.
Рассказывать расхотелось. Как расскажешь об том ужасе. Завораживающий танец сияющих дисков в равнодушном небе. Гул колоколов маленькой церквушки. Пульс в ушах от страха... А потом... Одна из тарелок вздрогнула... Развалилась на две половинки и упала... А вторая... Стремительно спикировала туда, где был поселок... А потом... Черный гриб... И тишина...
- А все же? - примиряющее сказал толстяк.
- Одна из тарелок развалилась. На две части. Одну из этих частей я потом и нашел. А вторая упала на поселок. И взорвалась. Никто не выжил.
- Упала? - уточнил паренек.
Тыну вздохнул опять. Он не был уверен. Тогда ему показалось, что тарелка просто таранила церковь с колоколами. Будто чужак ценой своей жизни пытался остановить этот звон. Глупо, наверное... Да и что он там понимал в тринадцать-то лет?