Мама застыла у холодильника с галлоном молока в руке.
— Сегодня?
Я кивнула.
— У меня завтра утром занятия.
— Но… — Мама посмотрела на папу.
— Мне нужно закончить учебу. Это было импульсивное решение, когда я подумала, что нужно бросить ее. — И стыд.
Нас в программе было семеро. Я буду единственной беременной, и, без сомнения, появятся вопросы и странные взгляды. Одной из причин, по которой я решила уйти, было желание избавить себя от этого позора. Но я предпочла бы иметь дело со своими одногруппниками, чем находиться в радиусе пятидесяти миль от Лео Уинтера.
— Я еще не сказала своему руководителю, — сказал я. — Я отменю свою встречу с ней и просто вернусь к нормальной жизни. Буду усердно работать и напишу диссертацию этой осенью. Закончу учебу до рождения ребенка.
— Ты уверена, Кэсси? — спросил папа. Обычно он называл меня Лютик. А Кэсси он называл меня, только когда волновался или злился.
— Уверена. Я не знаю, что произойдет после следующего семестра, но у меня есть время разобраться с этим.
Мама сбросила с себя оцепенение и убрала молоко. Затем она подошла ко мне и заключила в объятия.
— Веди машину осторожно.
Никаких вопросов. Никаких споров. Они доверили мне управлять моей собственной жизнью.
Когда-нибудь, раньше, чем я планировала, я надеялась стать таким же родителем, как они.
Только я буду одна.
Глава 4
Лео
Шесть месяцев спустя…
— Лео, — позвал Исайя из дверного проема малярной будки. — Ты здесь?
— Да. — Я вышел из кладовки с банкой краски в одной руке и палочкой для перемешивания в другой. — Просто смешиваю новый цвет для «Роад Глайд». Зацени.
Я поднял палочку, позволяя краске стекать с кончика в банку. Под светом коричный цвет засиял золотыми и карамельными вкраплениями. Два оттенка, которые напомнили мне о паре глаз, которые я не видел месяцы.
Глаза, принадлежавшие женщине, о которой я не позволял себе думать.
— Идеальный цвет, — сказал Исайя. — Это будет выглядеть потрясающе.
— Думаю, да. Я добавлю несколько черных полосок вдоль бака и спойлера обтекателя. Но она будет сиять.
— Не возражаешь, если я зайду и посмотрю позже?
— Вовсе нет. — Я отнес банку обратно в кладовку, захлопнул крышку, затем присоединился к Исайе.
Он осматривал боковую панель, которую я вчера загрунтовал для работы на заказ, которую Дэш привез месяц назад.
— Ты собираешься покрасить это сегодня?
— Да. Хочешь помочь?
— Если ты не возражаешь. — Исайя проработал здесь механиком много лет, и за это время он всегда стремился учиться. Когда он начинал, он ограничивался рутинной работой, вроде замены масла, но со временем расширил свой набор навыков. В наши дни он мог выполнять практически все аспекты сборки и восстановления на заказ, от изготовления металла до работы с двигателем. В последнее время он учился рисовать.
В «Клифтон Фордж Гараж» делали все, от замены масла до байков на заказ и классических автомобилей. Дрейвен построил отличный бизнес, а когда вышел на пенсию, передал его Дэшу.
Ник, старший брат Дэша, владел собственным гаражом в Прескотте, штат Монтана. Репутация двух братьев, которую они создали, была безупречной. Невозможно было пойти в автосалон на Тихоокеанском Северо-западе и не услышать, как в разговоре упоминается фамилия Слейтер.
Если бы Дрейвен мог видеть их сейчас, он был бы чертовски горд.
Клиенты со всей страны привозили свои машины в Монтану на реставрацию. Даже имея два магазина, Нику и Дэшу приходилось отказываться от работы, и очередь ожидания растянулась на восемнадцать месяцев.
Именно по этой причине «Файрберд» снова оказался на стоянке за магазином. В гараже для него не было места. Два отсека мы держали открытыми для регулярного технического обслуживания, а два других были задействованы для любых проектов, которые были на рассмотрении.
Поэтому, «Файрберд» остался незаконченным под снежным покровом.
— Ценю, что ты научил меня, как это делать, — сказал Исайя, проводя рукой по своим коротким волосам. — Однажды я хочу собрать что-нибудь самостоятельно. Шаг за шагом. Чтобы передать детям.
Дети. Все всегда говорили о своих детях.
— Да, без проблем.
Он следил за мной в будке около месяца. Он приходил и возился с пневматическим пистолетом, во многом как я делал раньше.
Те дни были посвящены искусству. Мне нравилось рисовать девушек в стиле пинап или безумный череп. На стене моей комнаты в клубе я нарисовал нашивку «Тин Джипси». Затем я принес такой же эскиз своему татуировщику и попросил его нанести рисунок на лопатку.
Половина черепа была серебряной, сделанной так, чтобы выглядела как металл. За ним бушевал огонь, его оранжевые, желтые и красные язычки пламени перекидывались через мое плечо и щекотали ребра.
Другая половина черепа была просто белой, украшенной головной повязкой и различными богемными украшениями. Это была симфония цвета и несколько тонких швов вокруг глазницы и зубов.
Слова, которые обычно расположены под черепом, оказались не на моем плече, а были обернуты вокруг моего бицепса.
Живи, чтобы ездить
Броди свободно
Нашивка «Тин Джипси» была произведением искусства. Она показывала людям две стороны. Насилие и любовь. Страх и дух.
У Эмметта была такая же татуировка. Как и у Дэша, но за годы, прошедшие с тех пор, как он встретил Брайс и у них родилось двое сыновей, на его теле появились новые татуировки, которые имели большее значение. Имена его детей и даты их рождения. Имя его жены у него на икре.
Но для меня этот череп был самой значимой краской на моей коже.
И всегда будет.
Исайя подошел к стене, изучая прикрепленный мной набросок для «Файрберд», который я сделал несколько месяцев назад.
В тот день, когда она была в городе.
В тот день, когда я прогнал ее.
— Пресли заказывает обед, — сказал Исайя. — Она хочет знать, чего бы ты хотел.
Я усмехнулся.
— Она не могла прийти сюда и спросить меня сама?
Исайя поднял руку.
— Я остаюсь в стороне.
— Ага, — пробормотал я.
Когда я работал над машиной, у меня обычно был напарник, Дэш, Эмметт или Исайя. Но когда я был в кабине, я был один. Возможно, именно поэтому я проводил здесь так много времени в последнее время. У меня редко была компания, особенно компания Пресли.
Ей следовало бы преподавать уроки, как вести себя холодно. Я терпел ее холод в течение нескольких месяцев.
Исайя первым вышел из кабинки, и как только мы оказались в гараже, звук приятного голоса разнесся по помещению. Это мгновенно привлекло его внимание, и для парня, который нечасто улыбался, улыбка, растянувшаяся на его лице, была легкой.
— Привет. — Женевьев подошла вразвалочку, ее беременный живот указывал дорогу, а каблуки цокали по бетонному полу. На ней были черные брюки и приталенный свитер, волосы были закручены наверх, вероятно, она пришла из юридической конторы, где работала юристом.
— Привет. — Исайя положил руки ей на живот, затем наклонился, чтобы поцеловать жену. — Сегодня все прошло хорошо?
— Обычное утро. — Она вздохнула. — Пришлось составлять завещание для молодой пары, а в наши дни это всегда вызывает эмоции. Я рада, что сегодня закончила пораньше. Когда появился мой брат, чтобы последовать за мной сюда, я достаточно быстро закрыла ноутбук.
Прошли месяцы с тех пор, как ФБР провело обыск в здании клуба Воинов, но мы все еще принимали меры предосторожности, особенно для жен. Женщины редко ходили куда-либо в одиночку. Когда Брайс нужно было сходить в редакцию газеты, пока Дэш работал, я сопровождал ее и следил, чтобы она добралась туда в целости и сохранности. Когда Пресли нужно было выполнить поручения в обеденный перерыв, Эмметт ездил на пассажирском сидении. Когда Женевьев приезжала сюда из своей адвокатской конторы, Дэш или Исайя следовали за ней.
— Ты уже ходила в детский сад? — спросил Исайя.
Она кивнула, как раз в тот момент, когда дверь офиса открылась и вышел Дэш со своей годовалой племянницей на руках. Амелия одной рукой зажала ему рот, а другой вцепилась в ухо, сильно дергая.