— Ты молода. Ты хотела повеселиться. Это вполне объяснимо. Никто не стал бы винить тебя за это, особенно учитывая, как усердно ты работаешь.
— Я скучаю по учебе. — Я вздохнула. — Это не та жизнь, которую ты планировала для меня.
— Да, не та, но жизнь не всегда идет по плану. Несмотря на все наши усилия. Я горжусь тобой за то, что ты нашла равновесие посреди торнадо. Все будет хорошо.
— Я надеюсь, что ты права.
— Я всегда права. Просто спроси своего отца, — поддразнила она.
— Остался всего месяц, может быть, меньше, если эта малышка решит родится раньше. Скоро все изменится. — И Лео был не единственным, кто боится. — На свете много родителей-одиночек, но, мама, я не знаю, смогу ли я справиться с этим сама.
— Что-то подсказывает мне, что тебе не придется этого делать.
Подождите. Она говорила о Лео? Как она могла верить в него после всего, что я рассказала ей вчера? Может быть, потому, что, несмотря на все мои усилия, я не смогла подавить эту надежду и для нее тоже.
Мама пошевелилась, и я села прямо.
— Почему бы тебе не дать мне ключ от его дома и код сигнализации? Я предполагаю, что он сегодня работает.
— Да, но он вернется позже. — Кто знает, как долго он отсутствовал прошлой ночью? Может быть, его еще даже не было дома. Остался ли он снова с той брюнеткой?
— Ну, если он будет дома в полдень, тогда ему просто придется смириться с тем, что мы тоже будем там.
Я кладу руки на живот, чувствуя, как шевелится малышка. Нам понадобятся ее вещи. Подгузники, кремы и одежда. Так почему же я в эту самую секунду не порылась в сумочке, чтобы отдать маме ключ?
Иррациональная, глупая надежда.
— Я ценю, что ты хочешь поехать туда, — сказала я. — Давай сначала подождем несколько дней. Это даст мне время, чтобы освободить место здесь.
Правда была в том, что я не могла заставить себя полностью порвать с этим.
Из-за себя. И ребенка.
— Я понимаю, почему ты хочешь подождать, но, Кэсси, ты не можешь откладывать слишком долго. — Конечно, мама поняла, что это не имеет ничего общего с перестановкой мебели или расчисткой пространства в доме.
— Если меня не будет рядом, если я не заставлю его преодолеть свои страхи, они победят его. Он забудет, что у него есть дочь. — Он забудет обо мне.
— Твой папа считает, что Лео тебя не заслуживает.
— Я знаю. Я слышала вчера, помнишь? — Я также слышала, что Лео согласился с этим.
— Хочешь знать, что я думаю? Он, вероятно, не заслуживает тебя, не после всех ошибок, которые он совершил. Этот мужчина определенно не упрощает задачу. Но достоин тебя или нет, Лео нуждается в тебе. Он просто еще не осознал этого.
— Что, если он никогда этого не сделает?
— Ты не уйдешь из этого с пустыми руками, милая. — Мама положила руку мне на живот как раз вовремя, чтобы почувствовать, как малышка толкает меня локтем, коленом или ступней в бок.
Я улыбнулась.
— Ты всегда знаешь, что сказать. Спасибо.
— Не за что. — Она снова поцеловала меня в волосы, затем, когда я выпрямилась, она встала. — У меня сегодня куча встреч, но позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.
— Я так и сделаю. И собираюсь провести день за работой. — Работа отвлекала меня от мыслей о Лео.
Дождавшись, пока мама и папа уйдут на работу, я нашла свой ноутбук и устроилась за обеденным столом. У меня даже не было возможности воспользоваться письменным столом, который Лео купил для меня — для работы.
Почему он пошел на такие хлопоты ради меня, но не помог мне обустроить детскую для ребенка? Зачем ему тратить весь день на создание пространства, которое я могла бы назвать своим собственным, а потом идти в бар и снимать девчонку?
Все это не имело смысла.
И после дня, проведенного за работой, я все еще ничего не уложила в своей голове.
Книга, которую я переписывала, была написана автором, которого я раньше не читала. Это был всего лишь ее второй рассказ, но он был захватывающим, и то, как хорошо она писала, было видно, даже несмотря на то, что текст был надиктован. В какой-то момент я настолько потерялась в ее голосе и рассказе, что не заметила, как мои пальцы перестали двигаться по клавиатуре.
Ее история была о медсестре времен Гражданской войны, жившей в Вирджинии. Медсестре Эстер было поручено ухаживать за ранеными солдатами после того, как генерал Роберт Э. Ли сдал свои войска Конфедерации Союзу в 1865 году.
Дом Эстер сгорел во время войны, а ее единственные оставшиеся в живых родственники, брат и отец, оба были убиты. Вдоволь насмотревшись крови и смертей, она использовала те деньги, которые скопила, и деньги, которые ее отец положил на семейное кладбище, чтобы уехать из Вирджинии. Она отправилась на Запад, надеясь найти новую жизнь в Калифорнии после Золотой лихорадки.
Книга была художественной, но пропитанной историей, события были точными, повествование захватывающим, а обстановка настолько описательной, что я могла закрыть глаза и оказаться в путешествии, сидя рядом с Эстер в крытом фургоне, который подпрыгивал на ухабах по калифорнийской тропе.
В течение многих лет я планировала получить степень доктора философии, а затем преподавать. Однажды, возможно, я буду писать научную литературу. Книги, которые другие могли бы однажды использовать, приступая к собственным исследованиям.
И все же с каждым абзацем этой захватывающей истории в моем сердце расцветало стремление к чему-то новому. Научная литература в моей области обычно требовала докторской степени. Но историческая литература — нет.
Что, если я напишу подобную книгу?
Идея пришла мне в голову так быстро, что поразила меня. Мне не пришлось бы платить за учебу или переезжать в университетский городок, совмещая ребенка и свое образование.
Что, если я просто… напишу книгу?
Как бы я ни была очарован историей Эстер, я отложила работу в сторону и провела остаток дня, изучая различные способы публикации книги.
Возможно, я ставила телегу впереди лошади, но настоятельная необходимость разобраться в этом была настолько непреодолимой, что я не могла сосредоточиться ни на чем другом. Я была так занята составлением списков и записыванием дополнительных вопросов, что чуть не пропустила текстовое сообщение Лео сразу после пяти часов.
Все мысли о написании и публикации исчезли, когда я прочитала слова на своем телефоне.
Я ненавижу это.
У меня отвисла челюсть, и прежний гнев вернулся с удвоенной силой.
Он ненавидит это? Он пытался заставить меня чувствовать себя виноватой? Как будто я одна во всем виновата? Мои пальцы забегали по экрану, и, прежде чем я успела одуматься, я отправила свой ответ.
Что именно ты ненавидишь? То, что меня нет рядом, чтобы согреть твою постель по ночам? Разве у тебя нет брюнетки для этого?
Вместо ответа его имя высветилось при входящем звонке.
— Лео, я попросила тебя о пространстве, — ответила я.
— Кассандра. — Его хриплый голос, полный раскаяния, проникал прямо в мою душу.
Черт возьми. Мне не следовало брать трубку.
— Чего ты хочешь?
— Нам нужно о многом поговорить, детка. Я не хочу делать это по телефону. Прости, что пошел в бар. Я должен был остаться и помочь с детской. Просто знай, что я не предавал тебя. Я не изменял.
Вранье.
— Ты сказал мне, что с самого первого раза у тебя не было никого, кроме меня. Я не поверила тебе тогда. Я не верю сейчас. — Не тогда, когда я так ясно видела лицо этой женщины. Когда я видела ее губы, прижатые к его губам.
Он глубоко вздохнул, свист был таким громким, что я практически почувствовала его дыхание на своей щеке.
— Я никогда не лгал тебе.
Боже, я хотела, чтобы это было правдой. Но то, что я написала Лео в своей записке, было правдой. Мне нужно было время подумать о будущем и о том, что будет лучше для этого ребенка. Мне нужно было пространство, чтобы собрать осколки своего сердца.
— Пожалуйста… оставь меня в покое, — прошептала я.
Он молчал на другом конце провода. Часы на кухне тикали все громче и громче с каждой секундой. Пока, наконец, он не заговорил.