— Я буду уважать твое решение. Пока.
Потребовалось усилие, чтобы отнять телефон от уха и завершить разговор. Затем я зажмурила глаза, чтобы не расплакаться. Потому что мне очень, очень хотелось плакать.
Он будет уважать мое решение. Он оставит меня в покое.
Возможно, он пожалеет. Возможно, ему это не понравится.
Но он не попросил меня вернуться домой.
Глава 14
Лео
— Узнал что-нибудь прошлым вечером? — спросил Эмметт.
— Ничего. — Я взял тряпку, вытирая жир с пальцев.
Я работал над «Файрбердом» весь день, наслаждаясь сольным проектом. И сейчас отдыхал от работы в покрасочной, чтобы сбавить темп. Мы привезли его с заднего двора несколько дней назад, и с тех пор я сосредоточился на нем. Машина обещала быть красивой, особенно теперь, когда она привлекла к себе некоторое внимание.
Список заказов, висевший на доске объявлений, был длинным, но у нас было небольшое окно, пока мы ждали детали, платежи и принятия решений клиентами, и когда Дэш предложил поработать над «Файрбердом», я ухватился за шанс снова заполучить его в свои руки.
Я провел пальцем по боковой панели, представляя его в ярко-оранжевом цвете. Были проекты, в которых цвет в моем воображении менялся по мере работы. Я видел машину по-другому, когда она преображалась. Но не эта. Она должна была быть оранжевой.
И будь моя воля, эта машина стала была бы моей.
Подарок Кэсс.
Прошел месяц с тех пор, как она переехала. Мучительный месяц. Единственная причина, по которой я не настаивал — не умолял — ее вернуться домой, заключалась в том, что мы все еще не выяснили, кто был тот ублюдок, который заплатил этой суке, чтобы она накачала меня наркотиками. Или почему. Хотя это было не из-за недостатка попыток.
Последний месяц я ходил в «Бетси» почти каждый вечер. Это был лучший способ найти парня, а без Кэсс было слишком одиноко оставаться дома. Каждый раз, когда я заходил в бар, я выпивал несколько бутылок пива, следя за тем, чтобы каждую из них открывал Пол или другие бармены в моем поле зрения. Я играл в бильярд и притворялся, что это была просто очередная ночь, а сам тем временем наблюдал на случай, если брюнетка снова войдет или кто-нибудь подозрительно посмотрит на меня.
Брюнетка так и не появилась. И в течение месяца вокруг не было ничего, кроме знакомых лиц.
Эмметт просмотрел запись с камеры наблюдения той ночи, когда меня накачали наркотиками. Он увидел, как Кэсс зашла в бар и убежала. В остальном, не было никого, кто подходил бы под описание, которое нам дала брюнетка, кого бы он или я еще не знали.
Тот, кто накачал меня наркотиками, пробрался внутрь и вышел, не попадая под камеры.
Или… брюнетка солгала мне.
— Я подумал… может быть, брюнетка сделала это сама. — Я вздохнул. — Я не думаю, что был парень, который заплатил ей. — Она казалась испуганной, когда я столкнулся с ней лицом к лицу, но, черт возьми, может быть, она была хорошей актрисой.
— Да. — Эмметт почесал бороду. — Я тоже склоняюсь к такому выводу. Все равно лучше сохранять бдительность. Следи за своими напитками. Мы все будем делать то же самое.
Не было необходимости следить за моими напитками. Любое мое желание ходить в «Бетси» умерло месяц назад. Единственная причина, по которой я продолжал появляться, — это, чтобы найти ответы. И если была какая-то опасность, убедиться, что Кэсс не пострадает от последствий.
Должно быть, это просто была сумасшедшая сука, которая перешла черту. Конец истории. Пора двигаться дальше.
Малышка должна была родиться со дня на день, и как только это произойдет, я привезу Кэсс домой.
— Есть новости от Кэсс? — спросил Эмметт, беря гаечный ключ из стопки инструментов, которые я принес ранее. Сегодня я разбирался с салоном «Файрберда», снимая старые сиденья и мерзкий ковер.
— Я написал ей вчера вечером. — Я отправил ей фотографию кроватки и пеленального столика в детской.
Я собрал их в тот день, когда она переехала, но еще не показывал ей. Возможно, потому, что надеялся, что она вернется домой и увидит это сама. Но срок ее родов был через три дня, а она все еще не собрала вещи ребенка.
Я подумал, что, может быть, так смогу убедить ее вернуться.
Это было непохоже на Кэсс — ничего не улаживать. Даже за то короткое время, что мы знали друг друга, я мог сказать, что она была планировщицей. Она составляла списки покупок и планы питания. Я скучал по ежедневным заметкам рядом с ее ноутбуком.
То, что она оставила вещи ребенка, могло означать, что она купила новые у своих родителей. Или, может быть, она не совсем разочаровалась во мне.
Целый месяц я не поднимал с ней эту тему, опасаясь, что она начнет действовать и уйдет навсегда. Но вчера вечером, когда я ужинал в одиночестве за обеденным столом, я хотел, чтобы она знала, что у нее все еще есть место. Что у ребенка есть место.
Поэтому я отправил сообщение с фотографией и спросил, как она себя чувствует.
Она не ответила. Она редко это делала. Но я все равно написал.
Несмотря на ее просьбу в пространстве, я не мог прожить больше трех дней, не отправив ей сообщение. Эти сообщения были скорее для меня, чем для нее. Я жаждал этой связи с ней. Я хотел, чтобы она знала, что я думаю о ней.
— Она собирается переехать обратно? — спросил Эмметт.
Я вздохнул.
— Я не знаю, и не спрашивал. В последнее время осторожничаю.
— Ты хочешь, чтобы она это сделала?
— Да. — Сильно. Кое-что, о чем я не хотел говорить Кэсс в смс.
Боже, я скучал по ее лицу. Я скучал по ее глазам, ее запаху и ее вкусу. Так долго не видя ее, я превратился в угрюмого мудака. Если бы не работа, я бы из кожи вон вылез.
Причина, по которой у нас было такое маленькое окно в рабочем графике, заключалась в том, сколько времени я проводил в гараже. Поскольку Дэш, Эмметт, Исайя и я все работали над ремонтом, все пошло быстрее, чем ожидалось.
Однажды утром я появился в восемь, и Пресли пригрозила отвезти меня в больницу, потому что ясно, что, если я появлюсь до десяти, у меня, должно быть, жар. Поэтому, я появлялся три дня подряд в восемь, просто чтобы увидеть выражение ее лица.
Я бы и сегодня хотел увидеть его, но Прес взяла выходной. Эмметт, Исайя и я по очереди отвечали на звонки в офисе. Исайя сейчас был там, бедняга. Офисная работа была скучной, и моя смена там позже тоже будет мучительной.
— Могу я тебя кое о чем спросить? — Я опустился на колени рядом с пассажирским сиденьем и достал из кармана складной нож, начав срезать старое покрытие. — Думаю, я хочу купить ее у Дэша.
— Это будет хорошая покупка, когда все будет готово. Хорошая инвестиция.
— Я подумал, может, Кэсс она понравится.
Эмметт моргнул.
— Ты собираешься отдать ее Кэсс?
— Почему нет? — Я пожал плечами. — Она была бы не для того, чтобы ездить на ней каждый день. Сзади не так много места для автокресла, но она могла бы кататься на ней ради развлечения. Летом, например.
Эмметт молча уставился на меня.
— Что?
Он покачал головой.
— Я не осознавал…
— Не осознавал что?
— Что ты влюблен в нее.
Нож выскользнул из моей руки.
Я не был влюблен в Кэсс, не так ли? Конечно, я скучал по ее обществу. Я уважал ее до чертиков. Она была самой умной женщиной, которую я когда-либо встречал, и храбрее большинства. Но влюблен?
— У тебя краска прямо отхлынула от лица. — Эмметт усмехнулся. — Сменим тему?
— Пожалуйста, — выдавил я.
Я не был влюблен в Кэсс. Мы были… Кем, черт возьми, мы были? Бывшими любовниками? Друзьями? Я сомневался, что она назвала бы меня другом. Скоро станем со-родителями?
Все эти ярлыки были неправильными. Это были не те ярлыки, которые я хотел. Больше нет.
В моей жизни была дыра. Я знал это давно. Эта дыра была в детстве, когда мне нужен был отец. Ребенок, чья мать, возможно, любила его, но не понимала. Дыра немного заполнилась, когда я присоединился к клубу. Затем она выросла, увеличившись в геометрической прогрессии, когда «Тин Джипсис» распались, и снова удвоилась после смерти Дрейвена.
Дыра за дырой. И единственный раз, когда она была не так глубока, был с Кэсс.
— Она заслуживает лучшего, чем я.