— Я надеюсь на это. Я надеюсь, что однажды смогу свозить Серафину в один из своих любимых.
— И, может быть, ты позволишь мне поехать с вами.
— Если хочешь.
— Я хочу. — Я глубже вжался в диван, обхватив ноги Кэсс, когда она попыталась их убрать. Я делал все, что мог, чтобы продлить прикосновение и беседу. — Значит, из-за этих книг о парках ты занялась историей?
— И да, и нет. Они были основой. Когда другие девочки читали «Гарри Поттера», я читала о семье Романовых и падении императорской России. Затем, когда мне было двенадцать, одна из моих тетушек подарила мне две книги о Второй мировой войне. Я перечитывала их больше раз, чем могу вспомнить. Я влюбилась в историю и решила, что никогда не захочу изучать что-либо еще. Особенно математику.
— Математикой я тоже не увлекался. — Я усмехнулся. — Ты все еще хочешь писать книги?
— Я не знаю, — прошептала она.
Это было похоже на другую жизнь, когда я был в ее комнате, смотрел на ее доску видения и слушал, как она нервно лепечет и рассказывает мне, что хочет писать книги.
— Я думала об этом некоторое время назад, — сказала она. — Работа переписчика дала мне новый взгляд. Я могла бы писать дома в свободное время. Но это должна быть, — ее губы скривились, — художественная литература.
— Ужас, — поддразнил я.
Она попыталась лягнуться, но я крепко держал ее, мы оба улыбались.
— Перед рождением Серафины я закончила переписывать ту удивительную книгу. Это было историческое фэнтези, и оно заставило меня задуматься. Что, если? Что, если я попробую?
— Стоит попробовать, детка.
— Ты так думаешь?
— Определенно. Попробуй. Если тебе нужно уволиться с работы, я тебя прикрою.
— Кстати о… я бы хотела платить за аренду.
Я усмехнулся.
— Смешно.
— Я серьезно.
— За этот дом заплачено, Кэсс. Если ты хочешь покупать продукты или что-то еще, отлично. Но в этом нет необходимости.
Она моргнула.
— Даже за дом моих родителей еще не заплачено.
— Я долгое время клал деньги в банк. Мне много не надо. И я не люблю долги, поэтому погасил ипотеку в тот год, когда купил дом. Я свободен.
— Вау. Я впечатлена.
— Не стоит. Я не самый впечатляющий человек в этой комнате. Я едва закончил среднюю школу, не говоря уже о колледже и аспирантуре. Говорил тебе раньше, но я надеюсь, что она унаследует твой ум.
— А я надеюсь, что она унаследует твои художественные навыки. — Кэсс бросила взгляд на один из моих рисунков на стене. — У тебя замечательный талант.
Я закрыл глаза, откинув голову на спинку дивана.
— Расскажи мне больше о своих походах.
Мы часами говорили о Глейшере, Йеллоустоне, Гранд-Титоне, Сионе и Джошуа-Три. Я был так поглощен, что застонал, когда раздался звонок в дверь.
— В конце концов, вам с папой придется заключить перемирие, — сказала Кэсс.
Я застонал не из-за этого, но теперь, когда она упомянула Дейла, я проглотил еще один стон.
Сказать, что он разозлился из-за ее решения переехать сюда, было бы преуменьшением. Но он больше не угрожал убить меня, так что я воспринял это как временное одобрение.
Кэсс была права. В конечном итоге нам с Дейлом придется все уладить, но в данный момент мы все были сосредоточены на Кэсс и Серафине.
— Оставайся здесь. Я открою дверь. — Я опустил ее ноги и пошел впустить ее родителей внутрь.
— Привет! — Клаудия пронеслась внутрь, как всегда, с улыбкой и корзинкой для пикника, полной еды. — Где мои девочки?
— Гостиная. — Я взял у нее корзину, отступив в сторону, пока она снимала туфли.
Дейл вошел с хмурым видом, едва удостоив меня взглядом, когда сам снимал обувь, затем последовал за женой внутрь.
Ужин был неловким, но мы все выжили, и, видя, что Кэсс была измучена, они не стали задерживаться. Как только Клаудия вымыла всю посуду, она поцеловала нас, включая меня, и пожелала спокойной ночи, когда они уходили.
— Ей нужно сменить подгузник. — Кэсс держала Серафину на руках.
— Я сделаю это.
— Ты уверен? — Она зевнула.
В ответ я поцеловал ее в волосы и отнес нашу дочь в детскую, где с каждым днем я все меньше и меньше времени возился с подгузниками.
Ее ножки были такими крошечными, пальчики на ногах походили на нежные цветочные лепестки. Она хныкала от холода, пока я не переодел ее в пижаму.
Затем я опустился в кресло-качалку — мое дополнение к комнате, основанное на подслушанном однажды разговоре Пресли в офисе о ее списке мебели для детской. Солнце опускалось за горизонт, и вечерний свет угасал сквозь занавешенное окно.
— Ты только просыпаешься, не так ли?
Серафина приоткрыла глаза и пошевелила ногами, изучая, как они работают.
— Каковы шансы, что ты позволишь нам поспать сегодня больше двух часов?
Она снова лягнулась.
— Это «нет», — сказала Кэсс с порога, входя в детскую. — Итак… эм, ты собираешься встретиться с Эмметтом?
— Нет. Зачем?
— Сегодня суббота. Он сказал, что собирается в «Бетси». Я подумала, что ты, возможно, захочешь ненадолго уйти отсюда.
Я посмотрел вниз на свою дочь, затем снова на Кэсс.
— Нет. Мне и здесь хорошо.
Она изучала меня, наклонив голову, своим любопытным взглядом долгое мгновение. Затем взгляд исчез, и она сделала еще один шаг, сокращая расстояние, чтобы взять мое лицо в свои руки.
И поцеловать меня, влажно и сладко.
Глава 17
Кассандра
Скарлетт распахнула дверь своего дома и пригласила нас войти.
— С днем рождения!
Люк стоял позади нее с Мэри на руках.
— С днем рождения, Кэсс.
— Спасибо. — Я вошла внутрь, Лео следовал за мной вплотную. На одной руке у него была Серафина в автокресле, а на другой — сумка с подгузниками.
Она дико брыкалась, ее глаза были широко раскрыты и блестели. Цвет немного изменился с момента ее рождения, посветлел и дал мне надежду, что у нее будет цвет глаз Лео. В два месяца она превратилась в идеального малыша с пухлыми щечками и счастливой улыбкой.
— Проходите. Мы все на веранде, — сказала Скарлетт.
— Простите за опоздание. — Лео поставил автокресло и отстегнул малышку. — У кого-то случился конфуз, и нам пришлось быстро принимать ванну.
— Я даже не потрудилась спасти наряд, который она испортила. — Это было милое зеленое платье, которое было ей немного маловато. Я надеялась надеть его еще раз, но после того, как у нее протек подгузник, я выбросила его в мусорное ведро.
— Это желтое дерьмо берется из неоткуда, — пробормотал Лео.
— Плавали, знаем. — Люк усмехнулся. — Похоже, ты заслужил пиво.
Мы прошли за ними через французские двери на их красивую веранду, украшенную цветочными горшками, ни один из которых еще не был засажен. Хотя сегодня был теплый весенний день, мама всегда говорила, что слишком рискованно сажать цветы в Монтане до Дня памяти.
Скарлетт, должно быть, считает так же.
— Привет! — Мама и папа сидели рядом на двух одинаковых стульях. Она вскочила со своего места, направляясь прямо к моей дочери и практически вырывая ее из рук Лео.
— Привет, мам.
— С днем рождения. — Она обняла меня одной рукой и направилась к своему стулу. Когда поблизости был ее любимый человек — Серафина, — остальные из нас, даже я, игнорировались.
— С днем рождения, Лютик. — Папа притянул меня к себе и поцеловал в лоб. Затем он отпустил меня, чтобы бросить на Лео сердитый взгляд. — Лео.
— Дейл, — отрезал Лео.
Я закатила глаза и хмуро посмотрела на папу.
— Будь милым.
— Я пытаюсь.
— Пытайся усерднее.
Они оба не говорили о сохраняющейся вражде, и с каждой встречей, казалось, становилось только хуже. В основном потому, что папе было неприятно видеть, что Лео на самом деле был хорошим отцом. В конце концов, папе придется простить Лео за его действия во время моей беременности.
В конце концов.
Тактика папы заключалась в том, чтобы изо всех сил игнорировать существование Лео.
— Ты сегодня прекрасно выглядишь, — сказал он.
— Спасибо. — Я улыбнулась и разгладила пояс своего платья, когда он отпустил меня.
— Прекрасно. — Рука Лео нашла мою поясницу.
— Ага.
Он нахмурился.