Телефон продолжал звонить, и, если я ему не отвечу, он забеспокоится, поэтому я подняла телефон только для того, чтобы увидеть на экране имя Олив.
— Привет, — ответила я, и в моем голосе прозвучало удивление. Мы с Олив не разговаривали целую вечность, с тех пор, как я проводила бейби шауэр. Было несколько сообщений тут и там, случайные фотографии Серафины, но в остальном мы сделали именно то, чего я ожидала — отдалились друг от друга. — Как у тебя дела?
— Привет. Я самая плохая подруга на свете за то, что не звонила. У меня было так много дел.
Я рассмеялась.
— Я тоже не звонила.
— У тебя ребенок. У тебя есть оправдание.
— У тебя учеба. Я знаю, какой утомительной она может быть.
Впервые мысли об учебе не сопровождались приступом зависти. Я провела рукой по крышке своего стола. Мои любимые книги стояли на своих полках. И экран ноутбука передо мной был открыт не для работы или изнурительного задания, а для книги. Моей книги.
Детская Серафины находилась напротив. Аромат Лео, кедра, специй и ветра, витал в воздухе.
Я бы не променяла ничего в этом мире, даже академическую карьеру, увенчанную наградами, на то, чтобы сидеть где-нибудь еще.
— Что нового? — спросила она.
— Уф. — Я глубоко вздохнула. С чего начать?
Может быть, год назад я бы рассказала ей все о стрессе в нашей жизни. Может быть, я бы рассказала ей об аварии. Но слишком многое изменилось.
Ей не нужны были подробности об «Арроухед Уорриез» или «Тин Джипсис».
Так было лучше.
— Серафина становится такой большой, — сказала я. — Она спит почти всю ночь, что, по сути, чудо. Я предвзята, но она идеальна. — Даже мысль о ее лице заставила меня улыбнуться.
— Конечно, она идеальна, — сказала Олив. — Как дела с Лео?
— Хорошо. — Еще одна улыбка. — Мы собираемся пожениться.
— Что? — ее крик пронзил мое ухо. — Поздравляю!
— Спасибо. — Кольцо на моем пальце оказалось красивее, чем я себе представляла. Может быть, потому, что я его себе не представляла. Пока я училась, мысли о браке и детях были мне так же чужды, как другой язык.
Мама была в восторге от нашей помолвки, потому что за месяцы, прошедшие с рождения Серафины, Лео покорил ее просто тем, что был замечательным отцом и партнером. Папа боролся, но это было вызвано грустью, а не гневом. Я была взрослой, больше не его маленькой девочкой.
Серафина прекрасно справлялась с этой работой, заполняя часть этой дыры.
— Ты назначила дату? — спросила Олив.
— Нет, пока нет. — Мы с Лео говорили об этом только вчера вечером, но в тот момент он был так напуган. Я тоже нервничала. Так что, пока не будет осуждено больше Воинов и не закончится эта череда несчастных случаев, мы собирались отказаться от планирования.
Мы сыграем свадьбу, когда придет время.
— Ты хочешь что-то масштабное или маленькое?
— Мы с Лео оба хотим чего-нибудь маленького и интимного, — сказала я. — Я была бы не против пожениться в парке или на заднем дворе моих родителей. Я не знаю. Изначально я думала устроить целую шикарную вечеринку, а потом мне просто надоело думать о цветах и торте.
Олив рассмеялась.
— Это меня совсем не удивляет. Ты любишь простоту.
— Люблю. — Я улыбнулась. — Я скучала по тебе.
— Я тоже по тебе скучала. Мои соседки по комнате здесь совсем не веселые.
Я рассмеялась.
— Расскажи мне все об учебе.
Мы тридцать минут говорили о ее занятиях и профессорах. Я ждала, гадая, почувствую ли я укол сожаления, но, пока она говорила, все, что я чувствовала, — это облегчение от того, что не приходится балансировать между университетским стрессом и Серафиной.
Однажды Олив получит блестящую докторскую степень. Ее мечтой было работать в музее, и я надеялась, что мы будем поддерживать связь достаточно долго, чтобы я смогла увидеть, как она достигнет этой цели. Только время покажет.
— Как продвигается работа переписчиком? — спросила она.
— На самом деле довольно хорошо. Но я не работала с тех пор, как родилась Серафина. На самом деле я, эм… писала. Фэнтези. Историческое фэнтези. — Я затаила дыхание. За исключением моей группы друзей здесь, Олив была первым человеком, которому я рассказала об этом.
— Художественная литература. — Она, казалось, на мгновение задумалась. — О, мне это нравится. Я имею в виду, ты всегда говорила, что хочешь написать книгу. И давай будем честны, научная литература может стать немного скучноватой, если это все, что вы читаете — привет, это моя жизнь прямо сейчас. Почему бы не добавить туда немного воображения? Можно я прочитаю первой?
Меня охватило облегчение. Если бы Олив не поддержала меня, я бы не знала, что делать.
— Ты будешь второй. Я уже пообещала Лео, что он прочитает первым.
— Я прочитаю, когда ты будешь готова поделиться. О чем она? Откуда у тебя появилась идея? Расскажи мне все.
Я открыла рот, а когда, наконец, замолчала, прошло еще тридцать минут.
— Это великолепно, — сказала она.
— Ты так думаешь?
— Мне нравится.
— Даже если я ничего с этим не сделаю, писать это будет весело.
Действие моей истории происходило в конце 1800-х годов на территории, которая впоследствии стала национальным парком Редвуд. Со времени нашей поездки туда это место всегда занимало особое место в моем сердце, и я не могла представить, что моя первая книга будет написана о чем-то еще.
История была о двух сестрах, Хелен и Рут, достигших совершеннолетия на рубеже веков. Хелен, старшая, была похищена из собственного сада человеком, который жил в отдаленной части леса. Он увидел ее и захотел сделать своей невестой.
И мужчины время от времени брали у женщин то, что хотели, с их разрешения или без него.
Я еще не написала больше, чем начало, но основная часть истории будет посвящена путешествию Рут, чтобы спасти Хелен, после того как все в ее семье опечалились и смирились с потерей, как будто других действий предпринять было нельзя. Путешествия Рут заняли бы у нее пять лет; тем временем Хелен влюбилась бы в своего похитителя.
Я еще не была уверена, чем закончится книга. Временами я хотела, чтобы Хелен вернулась к своей семье. В других случаях я хотела, чтобы она осталась там, где у нее был дом. В современном обществе читатели могут счесть ее слабой за то, что она не попыталась сбежать или позволила ненависти подпитывать ее действия. Или, может быть, они увидели бы ее такой, какой видела ее я — сильной.
Требовалась сила, чтобы извлечь максимум пользы из плохой ситуации. Требовалась выдержка, чтобы пережить трудные моменты и обрести счастье в конце жестокого путешествия.
Писательство было терапией, и то, что я рассказала о страхах Хелен, было связано с моим собственным похищением и это помогло мне направить эти эмоции в нужное русло. Это и то, что я подарила ей любовь к человеку, которого большинство не понимало.
Каким бы ни оказался ее финал, настоящая победа в этой истории была не за Хелен или Рут.
А за мной.
— Когда ты закончишь, я хочу навестить тебя, — сказала Олив. — И я требую второй подписанный экземпляр, потому что, полагаю, Лео получит первый.
— Ты угадала.
— Что еще новенького? Тот горячий парень все еще здесь? Друг Лео?
— Эмметт?
— Эмметт. Так его звали. Когда я приеду к тебе, мне, возможно, придется и его тоже увидеть.
— Эм… конечно. — Почему это меня беспокоило?
Олив была моей подругой, но желание защитить Эмметта возникло из ниоткуда. Он тоже был моим другом, и мне не нравилось одиночество в его глазах. Это было то же самое одиночество, которое я видела в Лео год назад. Эмметт был единственным из нашей группы, кто не был влюблен. Беспокоило ли это его? Если это так, я сомневаюсь, что он когда-нибудь признается в этом.
— Что ж, мне лучше отпустить тебя, — сказала она. — Было здорово наверстать упущенное.
— Да. Учись усердно.
Она застонала.
— Это тяжело, но мне нравится.
Мы попрощались, и положив трубку, я смотрела на нее долгую минуту.
Поговорю ли я с ней снова?
Визит, о котором она упоминала, вероятно, не состоится. И если это был последний телефонный звонок, я стала бы скучать по Олив, но не была бы убита горем. Наши жизни пошли в противоположных направлениях.