Отреагировав на шелест пакета и запах съестного, Магомед прекратил глумиться над эльфийской растительностью – просто прибил его топором ящера к земле – и уставился на меня, поедая глазами. Мне ничего другого не оставалось, как поделиться бутербродом с ним. Я даже не понял, с чем бутерброд у меня был, поспешив проглотить то, на что ещё не успел позариться Магомед, а также быстро проглотил и не подавился своей порцией, глядя на меня в недоумении: куда же запропастилась моя? А ведь застряла в горле. И как я понял: Магомед стремился не столько избавить меня от кашля, сколько от куска бутерброда, чтоб добить. Но кого в итоге добил – корч, пнув в довесок ногой, проверяя его реакцию.
Корч дымил. И чтоб привести его в чувство, ему требовалась вода – насколько понял не только я, но и Магомед. Хотя и не скажу: он сжалился над ним. Однако возгорания залил, но довольно специфическим методом, приспустив штаны.
– Ты закончил… с ним? – спросил я грешным делом у Магомеда, памятуя, что он обещал мне за чурку – когда я обозвал его так – трахнуть в морду-лица. И при наличии топора, Магомед выглядел куда страшнее ящеров, напавших на корчи. А сам видел, как он поступил с одним из них, расколов точно пень. И что самое обидное, топор Магомеду был к лицу. Его лезвием он и поскрёб на себе щетину, проверяя его остроту.
– Да, Арол.
– Мы можем идти?
– Ты знаешь – куда, да?
– Нет, но после того, во что мы влипли в очередной раз, лично мне уже без разницы куда идти, главное подальше от той зарубы.
– Согласен.
Ну так, ясен пень!
Из оружия у нас, на двоих, остался боевой топор и колчан со стрелами, но без лука. Не бросать же мне их – а ну как по пути нам повстречаются враги или их живность.
Взглянув на меня и недовольно покачав головой, Магомед вырубил кол – для меня. Я не сразу понял его намёк, поскольку с Магомедом следовало держать ухо востро, особенно после того корча. Но когда он сунул его мне – и в руки, – я признал его за оружие.
– Рогатина, – напомнил напарник мне, что я одно время желал обзавестись посохом лопоухого аборигена.
– Понял, Магомед. Не подведу, да.
Но и на этом ещё не всё закончилось для меня – Магомед вырубил длинный прут из кустарника и ошкурил, после чего на ходу заплёл его и предложил мне использовать рогатину в качестве лука.
Угу, так я этот кол и согнул. Хочет, чтоб я сам себя им пырнул?
– Дай сюда! – вырвал его Магомед у меня, доказав мне: силы у него ещё прилично. Но надолго его не хватит – голод брал своё. – Будешь охотиться, да!
– На кого – на тебя, Магомед?
– На лопоухий ишак, – отплатил мне любезностью "земляк".
– И что потом мы будем делать с ними?
– Деликатес, да!
– Язык и уши резать на холодец?
– А ты, Арол, молодец, – хлопнул меня Магомед по плечу, и едва не пришиб к земле. – Я в тебе не ошибся, да!
Зато я, похоже: и очень сильно. Ну точно: гризли – что руками задавили, да! И с топором смотрится жутковато. А как возьмёт в руки щит?
Вот его нам, по одному, я и предложил смастерить Магомеду.
– Можно сплести, но это надо много время убить, да!
Убить – что за слова, Магомед, а манера общения? Ужас! Только и может, что убить. Чисто варвар. Но такой мне попутчик тут жизненно необходим. Да и не соскучишься с ним.
– А куда нам теперь торопиться, ведь нас ищут все, кому ни лень. И сам же видел: никому не лень. Мы тут с тобой что-то вроде невиданной достопримечательности. А те ещё экземпляры.
– Сам ты экземпляр, Арол, да! Магомед не такой!
– Ну не скажи, – заставил он улыбнуться меня. – Видел бы ты сейчас себя с боевым топором в руках. И не знай я тебя раньше, уж точно бы принял не за дровосека, да!
– На себя посмотри, Арол, да! – рубанул Магомед по кустам – не со зла, как могло показаться мне, а с явным намерением сплести из них щит. Сомневаюсь, что от топора ящера он защитит нас, но уж от стрел и дротиков лопоухих аборигенов наверняка.
И пока Магомед плёл уже второй для нас щит, я проверил свою догадку – натянул лук и заехал себе древком по лбу, а тетивой по скуле. Тогда как стрела прошила навылет щит, что естественно не порадовало ещё и Магомеда, помимо меня.
– Вах, шайтан!
– Ты что тут плёл, Магомед, – перевёл я на него стрелки с себя. – Толку от твоего плётеного щита не больше, чем от плетёной соломки! Видал, как его пробила стрела лопоухих аборигенов!
– А так, – приставил второй щит Магомед к первому.
Стрелять повторно мне расхотелось.
– Ладно, убедил, Магомед: будем считать, что два щита мне не пробить стрелой. Можешь забирать себе их оба, – отпало у меня всякое желание таскать эту тяжесть с собой – обойдусь и колчаном стрел с колом-луком.
Вот тут нас и застал врасплох чужой топот.
– Алень! – выдал на-гора Магомед, переложив топор в руке для броска. – Вон там, – указал он мне им. – В тех кустах, да!
Да я уже и сам это понял без его подсказки шёпотом. И что-то мне подсказывало: валить нам надо – и не "оленя" этого, а отсюда бегом. Внутренний голос так прямо мне и заявил, чтоб я не сомневался. Но попробуй Магомеда переубедить, он сам как олень – упёртый. А без него я долго не продержусь в дебрях лопоухих аборигенов. И мне плевать, что называть их следует эльфы.
Лезем, на свои головы, в кусты, а ищем приключения и на иные части тела. Тот, кто там притаился, явно пожаловал сюда не за листочками, а засел в засаде, поджидая нас и подпуская ближе.
Магомед оглянулся на меня, жестикулируя мне: мол, выгонит оленя из кустов на меня и тут мне главное не промахнуться в него.
– Попадёшь, Арол?
Ага, уже попал… из-за тебя, чурка.
– Не промахнусь, – кивнул я одобрительно ему. А в кого – в оленя этого или Магомеда – потом всем нам троим сюрприз будет. Чего я больше всего не люблю – лезть туда, куда не знаю сам, как и то, что там такое. Как говориться: ни в зуб ногой.
Вот и у скрывшегося в кустах Магомеда, всё пошло не так, как мы планировали. Я услышал удар – и не топора, а копытом.
И тишина. Ни тебе вскрика, ни шороха.
– Магомед! – осмелел я, призывая напарника.
Не отозвался. А ведь я знал, предчувствовал. Ну всё!
– Убью! – пустил я в кусты стрелу, снова треснув себя древком по лбу, заехав при этом тетивой по скуле, отвлекаясь от того, кто выскочил оттуда.
На моё счастье им оказался…
– Магомед!
– Беги, Арол! – замахал он мне. – Это не алень!
– А кто? – изумил он меня.
Ответить Магомед не успел, поскольку вслед за ним, сминая копытами кусты, выскочил…
– Звэр! – прорычал Магомед, прячась за меня, лишившись топора, оброненного им в кустах. И вся надежда теперь у нас была исключительно на лук в моих… ногах.
Я не успел его подобрать, даже подумать должным образом, как на нас наехало это нечто о четырёх копытах и… двух лапах-руках, в которых оно сжимало внушительных размеров массивную секиру.
Вот и поохотились! И кто вообще на кого охотился – у меня закрались большие сомнения с нехорошими подозрениями.
– Кто такие? – грянул конь с человеческим туловищем, начинающимся у поясницы, и покрытым шерстью от копыт до гривы на голове.
– Вах, говорящий конь! – заговорил Магомед.
А по мне так лучше бы молчал и даже не мычал. Иначе страшно подумать, что этот "звэр" способен сделать с нами обоими. Даже Магомед на его фоне казался ребёнком. Чего уже было отмечать про меня. И на мне яркая куртка соответствующего окраса… для быка.