– Па-адшие мы, – справился я с волнением, – чудо природы.
– Оба?
– Да, – подтвердил Магомед. – А ты кто?
– Крон.
– Это имя или порода?
– Прозвище. Кентавр я.
Ну да, похож, – согласился я, правда, про себя, не став ничего пока говорить вслух, поскольку, раз Магомед проявил изначально инициативу в общении с этим зверем – ему и карты в руки.
Да моя уловка не прошла – переложив секиру на плечо, Крон потянулся свободной лапищей за спину, предварительно выдернув хвостом из крупа стрелу.
– Ваша?
– Его, да!
Магомед толкнул меня вперёд, нанеся удар в спину.
Ну, спасибо тебе, чурка, век не забуду!
– Наша, – не сплоховал я.
– Да мне эти эльфийские штучки до одного места, – переломал Крон стрелу в лапе, как прутик, и швырнул под ноги, затаптывая в землю копытами.
А мог ведь и нас с такой же лёгкостью переломать, с его-то секирой, и затоптать.
– Вообще-то мы охотились на оленя, – продолжил я разговор. – А тут ты подвернулся нам под горячую руку! Мы ж не знали, что тут водятся кентавры! Так что извини, мы не хотели тебя тревожить! Но готовы загладить свою вину перед тобой!
Крон всё ещё не верил, что повстречал нас, как и мы – его.
– Да, – вставился Магомед, потирая ушибленную голову.
Только теперь, взглянув на него, при обороте головы назад, я заметил отпечаток копыта во всю морду-лица напарника.
– Хорошо. Пойдёте со мной, – озадачил нас Крон.
– Куда?
– Да, – поддержал я Магомеда.
– В Лихолесье.
– Так далеко? – не жаждал я оказаться там у отродья.
– Тут недалеко… скакать.
Ну и кто он, как не олень? Нет, прав был Магомед: валить нам надо было этот "звэр". Теперь поздно, и зубы заговорить не удастся.
– Уговорил, – согласился я, подобрав осторожно лук с земли. – Только мы без своего оружия никуда не поскачем – так и знай!
– Если не будете им тыкать в меня, падшие.
– Нет-нет, – заверил Магомед. – Такой экземпляр как ты – грех убивать, да!
Мама дорогая, – зажмурился я. Но и кентавр заинтересовался нами не меньше прежнего лопоухого отродья.
Магомед пулей рванул в кусты, и как я понял – неспроста. Только я и видел его, а слышал: ушуршал, и даже глазом не моргнул.
Я не сразу поверил, что он бросил меня на кентавра, продолжавшего таращиться на меня во все глаза, ну и я не стал отставать от него. Мы оба изучили один другого, придя к единому выводу: свыкнемся с тем, как выглядим оба друг для друга.
Стараясь заговорить зубы Крону, я поинтересовался:
– У тебя есть подруга?
– Она должна была доставить вас сюда. Но почему я не вижу её здесь с вами? Где она? С ней случилось беда, да?
Вот последняя фраза кентавра с приставкой, а не словом "да", меня жутко напрягла. Лишившись Магомеда, я приобрёл вдвое крупнее экземпляр, чем мой давешний попутчик.
– Сбежала она, как и Магомед от нас сейчас.
– А этот жалкий варвар, да?
– Почему жалкий? Если б не он, мы не сбежали бы с ним и той, о ком ты говоришь, Крон. И почему-то как о женщине?
– Ты о самке?
Ага, значит и впрямь кентавр больше "звэр", чем человек, хотя и наполовину. Нет всё-таки на треть, а на две трети "звэр". Руки-то у него две, но выглядят как лапы, зато копыта четыре. Благо, что говорить умеет. А странное дело: я понимаю его и он – меня! Выходит: владеет нашим языком, точнее я здешним диалектом благодаря той лопоухой самке-аборигенке.
– И долго мы будем тут так с тобой топтаться на одном месте? – озадачил я Крона. – Помниться, ты сам предлагал нам поскакать.
Я уже примеривался, с какой стороны мне залезть на кентавра, но что-то седла у него на спине не заменил. И ещё не факт: Крон согласится катать меня на себе, к тому же забесплатно от нечего делать. Но всё-таки сам проявил во мне в первую очередь заинтересованность, и лично я не напрашивался в Лихолесье отродья.
– Да, поскакали, – развернулся Крон ко мне хвостом.
– Э… – только и успел я сказать, как он исчез там, где его застукал Магомед. Или наоборот?
– Эй, падший! Ты где там? – показалась из кустов голова Крона. – Поторопись!
– Я это… – признался честно, – не шибко быстрый. А нам следует торопиться, ведь мы, убегая от лопоухих аборигенов, приложили пятерых из них.
– Лопоухих – говоришь, – понравилось моё изречение Крону. – Аборигенов!
Кентавр заржал точно конь. Ну да, а что я хотел от него – животного.
– Садись на меня.
Неужели это он сам предложил мне? Вот так сюрприз!
– Чего медлишь? Не бойся, я не лягну тебя, как Магомеда, да!
Я затоптался вокруг кентавра, понимая, что: тем местом, куда я собрался забраться к нему, он не отличается от коня. Но мне проще было управляться с лыжами и крылом в горах, чем с… кентавром. Держаться-то там у него не за что.
Не за гриву же мне брать его и – как бы предложил Магомед – мордой-лица о копыта.
– Ты долго ещё там, падший? – озирался назад себе на круп Крон, опасаясь того, что я странным образом подстраиваюсь под него.
– Да сейчас, уже лезу, – прыгнул я к нему на спину, и, съехав на другую сторону, свалился.
– Хочешь, я тебя в руках понесу? – предложил Крон, понимая: задержка нам ещё аукнется.
А уже заслышал тех, кто подался сюда по наши с ним и Магомедом души.
На миг я представил, что кентавр будет мчаться за мной – то есть нестись мной вперёд сквозь лесные дебри, – и я наотрез отказался от его предложения.
Со второй попытки мне кое-как удалось усидеть на кентавре, да и то благодаря его гриве – сначала вцепился в неё руками, а затем, обхватив шею.
– Ты что там делаешь, падший? Никак задушить меня вздумал, и съесть?!
Похоже, что Крон попутал меня с демоном. Но может оно и к лучшему, пускай думает, отродье, что я не человек, а сам зверь – и ещё тот. Скорее всего, что такой им здесь и был нужен – точнее там, в Лихолесье – падший.
– Ну что, кентавр, поскакали?
Зря я это сказал. Ох, и зря! Кто ж знал, а тем более я, что скачки на кентаврах, да ещё без седла в условиях сильно пересечённой местности, покрытой сплошь и рядом массивной растительностью, столь болезненны для одного места наездника.
Стараясь не закричать, я стиснул зубы. Нет, так меня ещё никто и никогда не унижал. Но как говориться: заслужил – получи.
Жаль, мне одному приходится отдуваться, когда тут на кентавре должен был оказаться Магомед вместо меня.
Ну, ничего, ещё свидимся и с ним. Его тоже эти отродья вряд ли упустят. Куда-то же подевалась лопоухая самка? Может на очередном месте сбора и свижусь с ними обоими, а то и ещё с кем-нибудь, в чём больше нисколько не сомневаюсь. Другое дело: боюсь не доехать сам – доконает меня эта скачка по дебрям верхом на кентавре. И зря я отказался путешествовать у Крона в лапах. Теперь уже поздно отпираться – он не слышит меня. Когда и у самого ветер в ушах светит, да все остальные шумы глушит топот его копыт.
Подобрав топор в кустах, Магомед сделал ход конём с прыжком в сторону – нескоро остановился. И откуда только силы взялись, да и сбежать у него получилось – сам, наверное, не понял до сих пор, продолжая бежать до тех пор, пока окончательно не выбился из сил и не упал, зацепившись ногами за корягу.
На его счастье и несчастье несчастной растительности, Магомед вбил в неё топор, расщепив надвое. Но она и не думала вытаскивать корневища из земли и вступать с ним в неравную схватку.