– Эти стервятники клюнули на наживку! Отрадно слышать сие известие от тебя, сын мой, Иллион.
– Но отец… Великий, – быстро справился с волнением молодой страж троп, приставленный Владыкой леса в качестве оруженосца к Смотрящему, чтобы набрался при нём боевого опыта и беспощадности к врагам Трилесья.
– Да, я слушаю тебя, Иллион. Что ещё Орион наказал тебе сообщить мне?
– Мы обратили отребье вспять, и, желая запечатать алтарь в Священной Роще на Заоблачной Горе Трилесья, Смотрящий отправился за ними в погоню в Мраколесье!
– О нет! – не сдержал истинных чувств Владыка леса, что происходило с ним впервые в присутствии Иллиона. – Что же он натворил! Как же вы допустили это? Отребье перехитрило вас! Вы думали: они устремятся к себе в Мраколесье. Когда подвох очевиден: заманили вас в Лихолесье!
– Великий, я поспешу вернуть Ориона!
– Поздно, слишком поздно, сын мой, Иллион. Ты отправишься приводить в боевую готовность отряды Иллириона.
– Но, Великий!.. А как же Орион?
– Он сделал свой выбор, Иллион. А ведь я надеялся на него, да вон как всё вышло!.. Ты прав: о перемирии с отродьем можно забыть!
– А что с отребьем, Великий? Ведь падшие достались им! На что в свою очередь рассчитывали отродья, спеша к алтарю!
– Оставь меня, Иллион, – приготовился Владыка Иллириона бросить клич двум другим Владыкам Трилесья, пока ситуация с падшими окончательно не вышла из-под контроля Высших.
Игра, затеянная ими, оказалась куда сложна и непредсказуема, чем они рассчитывали изначально. Дроу нанесли им удар в спину, улучив удобный момент, и теперь инициатива была на их стороне. Оставалась дождаться ответных действий со стороны Апогея и отродья. Ибо он так этого не оставит – не пустит ситуацию на самотёк, и сразу обозначил свой неподдельный интерес к падшим. Так что Владыка Иллириона замыслил подстраховаться и нарастить, на всякий случай, в собственной вотчине Трилесья боевую мощь за счёт армады истуканов. Для данной цели ему и потребовались Владыка Изерадора и Лордерона.
– Я слышал зов, – отозвался один из них.
И тут же присоединился другой.
– Час пробил! Пора действовать!
Глава 8
"Чем дальше в лес, тем больше дроу!"
– По-моему, мы сбились с курса, вожак, – заворчал один из асов на летающем челноке, разглядывая с высоты птичьего полёта в подзорную трубу лесной массив внизу.
– Или эти отродья подсунули нам липовую карту, – молвил он недовольным голосом, также высунувшись за борт, попутно осматривая мешки балласта, в которых везли не камни с песком, а то, что обычно шло нарасхват в землях Лихолесья. И тамошние обитатели платили щедро, если не сказать больше, поскольку того, на что происходил обмен у эльфов, по мнению обитателей Лютых Гор, было в избытке, зато у гномов ценилось на вес золота. Так что торговля, производимая предшественниками славного рода, к которому принадлежал командир воздушного челнока, была бойкая, вот и он надеялся разбогатеть непомерно, но не думал, что столкнётся с трудностями, выпавшими им ещё на подлёте к эльфийским дебрям.
– Нет, – потянул ас с подзорной трубой носом, вдыхая ноздрями запах, исходящий от древесного скрутка. – Не липа!
– Ясен пень, что не из её коры карта, а… – взглянул ещё раз внимательно на неё молодой вожак, изучая содержимое символов, – …Вот тут прочерчена нить водного источника, и тянется на многие мили. Но почему-то до сих пор мы не видели её – с той самой поры, как сбились с курса!
– Нешто мы виноваты, вожак, когда стихия. Ить буря – не сверни мы, наш полёт закончился бы многим раньше.
– Да знаю, знаю, – торопился вожак, надеясь наладить торговлю с отродьями, рассчитывая обогатиться за сезон, и совершить не один, а два, или даже три круга сюда, если повезёт. Поэтому и двинули в путь раньше, чем их сородичи, провожая ехидными ухмылками злорадства, словно знали наверняка, что ждёт экипаж и одновременно боевой отряд молодого вожака. Оружия при них хватало, и не только в мешках, да и сами гномы были закованы в броню не хуже латных воинов Альянса. Но в полёте предпочитали обходиться кольчужными рубахами, ниспадающими до пят, а вместо шлема использовали бармицу с маской. В небе на приличной высоте, тем более в эту пору, было холодновато – небесное светило не успевало прогревать верхние атмосферные слои, а бороздить нижние было опасно. На пути до эльфов пролегали степные земли Пустоши, где хозяйничали зеленокожие выродки, охраняя воздушное пространства дозорами на вивернах, а в лесном массиве Редколесья и вовсе попадались шайки синюшных уродов, излюбленной забавой которых было устраивать на кронах могучих древесных исполинов площадки для метания дротиков по низколетящим целям.
То ли сородичи-конкуренты стремились запугать молодого вожака, отправившегося в далёкое плавание на воздушном челне, то ли говорили правду. И пока что он не желал рисковать воинами до сей поры. Но, не совершив вынужденную посадку и не захватив местного аборигена, не узнаешь, куда дальше править, чтоб, наконец, добраться до этой роковой нити. А именно так и называлась на языке лопоухих отродий река Рока.
И почему роковая, молодой вожак поневоле догадывался – сородичи, совершившие в края эльфов ни один вылет за прочие сезоны до него, рассказывали о грандиозном побоище, которое устроили лесные обитатели меж собой, предупреждая всякого новичка-аса не соваться в земли сброда Трилесья. А именно – Иллириона, Лордерона и Изерадора. Да и в Мраколесье к отребьям лучше тоже не забираться. Зато отродья Лихолесья были без ума от гномьего оружия, а сами гномы от их древ с диковинными плодами. Бывалые воздухоплаватели частенько рассказывали, что на них распускались цветы с лепестками из драгоценного металла, а когда созревали, то и вовсе превращались в огромные самоцветные каменья. Зато, ни про листву с этих древ, ни тем паче про кору, ничего не уточняли. Даже про древесину. Хотя молодой вожак подозревал: и она состоит из того, что растёт на них. А согласен был и на драгоценные опилки, лишь бы не возвращаться назад с полупустыми мешками.
Слишком жадным оказался новоявленный капитан летающего челна, вот и вложил немало средств, влезая в огромные долги, соглашаясь на неразумный процент, по мнению его семейства, и в частности отца. Однако чёлн у него вышел на загляденье. На борт судна Гийом мог брать груза почти в три раза больше, чем обычный чёлн прочих родичей. И получился большим на зависть многим кланам Лютых Гор. Да они всё равно посмеивались над ним – за его спиной, – считая: этакая посудина ни за что на свете не полетит. Но и тут молодой вожак проявил завидную смекалку, приладив по краям бортов упоры для удержания равновесия, используя в качестве лыж. Так что, набрав разгон на склоне горного хребта, он взмыл над пропастью, хотя поначалу даже ему казалось: их либо погребёт под лавиной к вящей радости сородичей, либо они угодят в ущелье и там сгинут, разбившись о скалу. Но нет, набрав необходимую скорость, они всё-таки оторвались от многовековых льдов, и, подхватив на косой парус порыв ветра, устремились ввысь, вздымаясь над сородичами, усыпавшими заснеженный горный хребет. А затем, подкачав воздушный пузырь, сшитый из не одной отары мелкорогатого скота, тёплым воздухом, исходящим от волшебного гномьего камня, светящегося голубым пламенем, подались в заоблачную даль.