Глава 2
"Потусторонним вход воспрещён!"
Ноги ломит так, что идти не могу – лыжные сапоги для этого не предназначены, да и сам к ходьбе на большие расстояния не приучен, зато лопоухие постоянно стараются подогнать, но увеличить темп ходьбы им не удаётся – виной тому я. Не удивлюсь, если выясниться, что они про себя обзывают меня постоянно тормозом. Однако быстро поняли: лучше со мной медленно идти, чем быстро меня на себе нести. И не скажу, что они слишком тонкие и звонкие – жилистые они – у них развиты продольные мышцы, значит одновременно с ними и скоростные качества. Стремительность и быстрота – их конёк. Но не мой сейчас без крыла. Вот вернуть бы его…
Вздохнул разочарованно. А ведь бросил его на дереве, и эти лопоухие не позаботились снять. Вдруг бы починил?
Ладно, чему быть, того не миновать. Стараюсь вникнуть во фразы лопоухих, что иной раз перекидываются меж собой. Нет, мне не понять их язык, да и свой свернуть недолго – раз попытался повторить, так ничего путного не вышло, только ещё больше разозлил лопоухих. Что-то видимо сказал не так или не то, коверкая их язык. Одно определенно: моя затея не понравилась им. Вот и погнали меня, толкая в спину моей же лыжей.
Будь тут снег, на лесной тропе, вместо травы, уж я бы им показал, как умею бегать с лыжами, а так смысл напрягаться. Что, если ведут меня на заклание, аборигены?
Нет, в котле у них, я вряд ли окажусь, но то, что ничем хорошим для меня побывка в их стойбище или поселении не закончиться – стало очевидно с самого начала знакомства с ними.
Интересно, и что же я нарушил, а? Какой неписаный закон лесных аборигенов?
Эти и другие мысли занимали меня всю дорогу. Ими я и отвлекался. Особенно меня терзал вопрос о том самом орле без парашюта: вдвоём – не одному. Вдруг и впрямь повезёт свидеться? И что это за ас такой на пернатом птахе носился в небе за нами?
Неужели они – эльфы, чтоб их?! И почему именно я попал к ним сюда, а не Додик? Вот бы порадовался… напоследок.
Нехорошие мысли усиливались – и чем дальше, тем больше, – да и сомнения уже не просто терзали душу, а выедали её изнутри моего подсознания. А это первый признак – жди беды.
Нет, не думать – ни о чём. Как говориться: поживём – увидим. Ведь мир не без добрых людей. Но эти лопоухие аборигены вовсе не они – звери. И чем дальше, тем больше в этом убеждаюсь: всё человеческое им чуждо.
Сколько уже идём, а останавливаться на привал не собираются, многожильные. Так бы взял их и об деревья хорошенечко приложил.
Нет, можно, конечно. Но стоит ли рисковать в очередной раз?
О, точно, встали! Наконец-то!
– Аллилуйя!
Один лопоухий зашипел на меня, грозя заткнуть мне рот доступным методом аборигенам, а второй прыгнул в кусты с тропы и затаился.
Кажется, к нам пожаловали гости? Вот бы поглазеть на них!
Не успел я опомниться, как меня толкнули следом в растительность. Снова выручила экипировка, иначе бы разодрал себе не только её, а лицо и всё прочее тело. Зато, как стоял, так и рухнул. Вовремя. На тропе объявились посторонние. И кто такие – я не видел, уткнувшись лицом в траву, а встать, даже на колени, не позволил лопоухий. Один из них насел на меня, и сомневаюсь: закрывая собой от врагов, скорее наоборот. Из-за чего мне пришлось полагаться вместо зрения на слух. Но это хорошо, что хотя бы на это оставался расчёт.
Грохот лап странных существ и их приглушённые рыки, при общении меж собой, заставили меня хорошенечко призадуматься: а готов ли я бежать от лопоухих? Что, если они напротив стараются защитить меня, например, от подобного зверья? Значит, я нужен им. А, похоже, всем, иначе бы неизвестные мне преследователи, не стали гоняться за лопоухими с риском для жизни – стрелять мои сопроводители умели, в чём сам лишний раз убедился.
Промедли лопоухие, и нас бы обнаружили эти звери, но не зря один из них привлёк внимание на себя и увёл их за собой.
Заслышав удаляющийся топот и рыки, мой конвоир рванул меня с земли и из растительности, и мы снова подались с ним всё по той же тропе. Больше ему не пришлось меня подгонять, у меня словно крылья выросли – я больше не обращал внимания на лыжу за спиной в рукавах и лыжные сапоги – мчался вослед за лопоухим, постоянно оборачивающимся на меня, и проверяющим: не отстал ли я?
А оно мне надо сейчас?
Достаточно было узреть перекошенное лицо лопоухого, чтоб я и думать забыл отставать от него. И вообще не сомневаюсь: увидь я то зверьё, наверное, дал бы сейчас фору лопоухому, обогнав его.
Вода! – обрадовался я мысленно про себя, рассчитывая припасть и напиться вдоволь. Ага, сейчас, так мы и остановились – сходу перемахнули ручей и…По мне так лучше бы двинули по нему, заметая следы, но лопоухий рассудительно решил, насколько я его понял: оставим муть, и пока осядет – толку. К тому же всплеск воды могли засечь преследователи.
Меня теперь интересовал совершенно другой вопрос: как там лопоухий, уведший преследователей за собой? Он уже вступил с другими аборигенами в бой или просто решил погонять их, выматывая на длинной дистанции?
Мы, вроде бы, с лопоухим, оторвались от них. Так показалось мне, а вот моему конвоиру не совсем – снова замерли. Лопоухий остановился, а я не сразу, налетев на него, и оба повалились. Выказывать своего недовольства по данному поводу абориген не стал. Ещё бы – нас вновь потревожили. И кажется, искали. Вопрос – кто – оставался открытым.
То, что вылезло из кустов, вызвало у меня шок – я впервые в жизни видел ожившие пни, приняв поначалу за чудовищных осьминогов, передвигающихся по суше и обитающих в ручье. Но нет, было отчётливо видно, что они состоят из… древесины.
Додик бы точно узнал их и даже б назвал, но я и обозвать отказывался, как и верить своим глазам. Зато лопоухий ничуть не убоялся их, напротив обрадовался и… вовсе меня решил убить – отдал им, а сам подался, скорее всего, на выручку к напарнику.
Аборигены!!!
Мне оставалось надеяться: корчи будут стеречь меня до их возвращения. Ага, наивный. Коряги-корчи вцепились в меня и потащили довольно шустро прочь, передвигая корневищами, используемые ими вместо ног и рук. И для них было непринципиально, по какой именно поверхности передвигаться и за что цепляться – даже деревья использовали в качестве дороги – иной раз подкидывали меня, передавая, таким образом, друг другу.