— Мика, все в порядке, она слабенькая демонесса, даже не смогла толком мой разум затуманить и уж тем более, у нее нет характерного видового аромата. Кстати, я бы тебе тоже советовал выбирать более слабых, так как, чем сильнее демонесса, тем больше вероятность того, что тебя уличат в связи с темными.
— Когда?
Мой переполненный гневом голос снес улыбку с лица Лукаса. Я все еще не мог поверить в то, что он очернил себя этой мерзкой связью с демоническим существом. А еще я злился на себя, ведь так же едва не попался в эти сети. Новые законы грозили уничтожить Небеса быстрее, чем Люцифер захочет возобновить войну. Нужно было это прекратить, необходимо собирать совет и оспаривать право на плотские утехи для ангелов.
— Пару недель назад, — сдержанно ответил Лукас.
— Я даже не хочу знать, как ты до этого докатился и чем тебе не угодили светлые, что ты полез к темным.
Друг проигнорировал мои слова, задумчиво рассматривая пейзаж за окном авто, а вот меня терзали сомнения. Если хоть одно перо на его крыльях потемнеет, он будет уличен в измене и казнен. Разве это может стоить единственной ночи в объятиях темной?!
***
Шагая по белоснежному мраморному полу храма совета, я шел к кабинету Вульврика Старшего, главы по решению вопросов касательно новых законов. Я поклонился и прошел в кабинет под пристальным взглядом старейшины.
— Я слушаю тебя, Страж Света, — произнес хорошо поставленным голосом Вульврик.
— Я ангел Микаэль, Страж Света. Я считаю закон о плотской любви разрушающим наши устои и мораль.
— Твоя вера настолько слаба, ангел?
Я старался не смотреть на старейшину, ведь это непозволительно. А выдержать их взгляд может только архангел, чтобы рассудок не помутнел из-за силы их взгляда. Но его слова заставили меня посмотреть в его глаза, белые с едва различимым зрачком… Я ничего не почувствовал. Вульврик нахмурился, буравя меня взглядом, но это не произвело никакого эффекта. И тут я вспомнил слова демона гнева: «Неужели слухи правдивы и ваше правительство действительно почистило память экзекуторам?», но это невозможно, они не могли позволить себе перестроить наш разум.
— Моя вера — это единственное что греет мою душу, что заставляет меня дышать и бороться.
Я опустил взгляд в пол, заметив, как Вульврик, стал изучать меня, я не должен подавать виду, что о чем-то догадываюсь. Если то, что сказал демон — правда, то я знаю, куда пропал мой брат, и я найду его. Только для начала мне необходимо разыскать этого демона, даже если он нежится на углях в аду.
— Тогда, сын Света, ты можешь быть спокоен, ничто не в силах очернить тебя, кроме тебя самого, — произнес старейшина, что-то записав на пергаменте.
Я поклонился и вышел из кабинета, ощущая, как что-то в моих устоях пошатнулось, что-то было неправильное, темное во всем этом коротком диалоге, и я упустил это.
Комментарий к Глава 6
*Склера — белковая оболочка — плотная наружная соединительнотканная оболочка глаза, выполняющая защитную и опорную функции.
========== Глава 7 ==========
Храм совета остался позади, я пролетал над улицами Парящего города — все дома в прямом смысле парили в воздухе. Дом Лукаса располагался обособленно, недалеко от Сада Нимф и Серебряных Ручьев. Впрочем, я также не любил шум, предпочитая ему тишину. Напарника я застал дома с окровавленными щипцами в руках. Поймав мой настороженный взгляд, Лукас выдавил из себя улыбку.
— Ты был прав… Чернеют… Медленно, но верно.
— Сколько?
— Пока три, но я от них избавился.
Ангел развернулся ко мне спиной и показал кровоточившую рану. Он избавился от трех почерневших перьев на его крыльях, попросту выщипав их. Только если бы все было так просто: избавился от нескольких, а взамен почернело вдвое больше. У меня не было слов, да и не нужны они. Мы оба понимали, что процесс необратим, и с этим ничего нельзя сделать. Необходимо было уходить сейчас, пока была такая возможность. Но если уходить, то куда? В людском мире не спрячешься, в сумерках без убежища не выжить, а в преисподнюю, пока крылья не обретут иссиня-черный цвет, даже не стоило пытаться проникнуть.
— Ее зовут Дэтра. Она демон праздности, и она прекрасна, — отстраненно прошептал Лукас, — И я солгал тебе друг мой. В первый раз в жизни я позволил солгать себе, и эту ложь я взгромоздил на твои плечи… Уже несколько месяцев она дурманит мой разум и, кажется, я влюблен.
— Ты, верно, подчеркнул, она одурманила тебя. Мы найдем выход, мы что-то придумаем…
Я не хотел в это верить. Совершенно, категорически не хотел и не желал в это верить.
— Ты слеп, Микаэль, как и многие другие. За связь с демоном крылья не меняют цвет, а лишь душа чернеет, набирается сомнений. Но стоит возыметь чувства к этим дьявольским отродьям, и ты мгновенно теряешь себя. Ты становишься одержимым…
Лукас приближался ко мне, смотря куда-то сквозь меня, и я был рад этому. Он не пытался надавить на меня своим взглядом, не пытался передать мне свои чувства и эмоции. Ему необходимо было выговориться, и я его внимательно слушал, но не пытался понять. Для моего восприятия столь сильные чувства к демонам были недопустимыми. И я не старался это скрыть. Напарник лишь вымученно улыбнулся, едва заметно кивая.
— Я намерен сбежать. Завтра, на рассвете. Я не имею права просить тебя об этом, но я все же прошу. Дай мне это время, несколько часов, и сможешь сообщить обо мне гарнизону Небесных Стражей.
— Завтра на рассвете плановая строевая проверка, — чеканя каждое слово, проговорил я, мой голос был холоден, как и я сам, но в душе противоречивые чувства разрывали меня. — Они заметят изменения в тебе и не упустят возможности публично казнить тебя. Если собрался уходить, то лучше сейчас.
— Без пропуска меня не выпустят даже за милю от Небесных Врат.
— Значит, мы добудем пропуск.
Лукас был единственным дорогим мне ангелом среди всех, после того как я потерял родного брата Мануэля. И я не мог позволить себе оставить его на растерзание Верховному Правительству.
Шагая по белому мраморному полу храма Небесных Стражей, я направлялся в канцелярию, дабы просить подписать выезд в ночь в сумеречную зону. Добиться разрешения в позднее время редко увенчивалось успехом, но попытка не пытка. И перед тем как нарушить все мыслимые и немыслимые законы, я все же решил попытаться все уладить тихо.
Архангел Морис каллиграфическим почерком вырисовывал на очередном пергаменте разрешение на выезд, в то время как я зашел в его кабинет. Он посмотрел на меня и вернулся к своему делу. Я молчал, ожидая, когда он закончит. Вскоре он отложил несколько пергаментов в сторону и перевел свой уставший взгляд на меня.
— Я приветствую тебя, Страж Света. Что привело тебя ко мне?
— Я приветствую Вас, Великий Морис. Прошу позволения на выезд в сумеречную зону, сегодня.
— Микаэль, если меня не подводит память, то вы только вернулись. В чем нужда возвращаться обратно в этот бренный, развращенный мир?
Ложь во спасение? Неплохой вариант, но что если тот, кому ты хочешь солгать, чует ее за много миль? Ответ один: необходимо самому поверить в то, что ты ранее считал ложью. Если для тебя это истинно — правда, то и для других таковой она будет считаться. Но крайне сложно целиком и полностью поверить в ложь, чтобы тебя в ней не уличили, поэтому стоит разбавить ее частичкой правды, непоколебимой правды. И у меня такая правда была.
— Я вышел на след демона гнева, мне бы хотелось продолжить его преследование. Он опасен, силен и что немаловажно — стар.
Морис перевел свой взгляд на алеющий закат над городом ангелов. Он взвешивал мои слова, перебирал их по слогам, проверял меня, и я это знал, инстинктивно чувствовал. Мои слова были частичной правдой, но моя вера в них была непоколебима, и архангел согласился, подписывая мне выезд за пределы земель Неба на трое суток. Я взял пергамен в свои руки как спасательный трос, ведь таковым он и являлся для моего друга. Этот жалкий клочок бумаги фактически даровал ему жизнь. Я поклонился и покинул храм, возвращаясь к Лукасу.