Ответь мне.
Ничего.
Я снова ей позвонил. До меня дошло, что что-то плохое могло произойти в промежутке между нашей последней встречей и настоящим моментом. Почему она отправила конверт? Почему не принесла, чтобы мы оба могли ненавидеть Грейс и Пола, выпивая вино, как цивилизованные люди, прежде чем вынести друг другу мозг.
Конечно, я сам просил ее так сделать, но с каких пор эта женщина слушалась хоть кого-то? Особенно меня.
Что если у Простушки проблемы?
Эта мысль беспокоила меня больше, чем следовало. Я схватил ключи и пошел на парковку, спускаясь по лестнице через три ступеньки. Лифт мог занять существенное количество минут, а время сейчас очень ценно.
Я пытался дозвониться до нее, пока ехал к ней домой. Звонок сразу перенаправлялся на автоответчик. Это напоминало мне то время, когда я ехал опознать Грейс в морге, вот только в тысячу раз хуже. Я потрясен своей реакцией на то, что Уиннифред не отвечала мне, настолько это несоразмерно с тем спокойствием и собранностью, которые чувствовал, направляясь на опознание тела своей невесты.
Я припарковался напротив ее дома и побежал вверх по лестнице, все это время убеждая себя, что мое чувство ответственности проявлялось из-за трудностей, которые мы пережили вместе. А не, упаси меня Наука, потому, что во мне развились такие надоедливые вещи, как чувства. Я просто хотел убедиться в безопасности. Женщина явно обезумела, узнав о смерти любимого ребенка ее погибшего мужа. Я просто добрый самаритянин.
«Ты? Добрый самаритянин? – Услышал я смешки голоса Риггса в голове, когда перепрыгнул через перила, чтобы сэкономить время. – Если бы мир зависел от твоих добрых намерений, он бы уже взорвался тысячу раз».
Когда я добрался до двери, то начал колотить по ней обоими кулаками. Истерика не придавала привлекательности моей внешности, но я и не гнался за этим.
– Простушка! – взревел я. – Открывай чертову дверь, пока я не выломал ее.
Сегодня все либо закончится моим арестом, либо нет. Я не переживу, если Кристиану придется платить за меня залог.
– Уиннифред! – Я снова ударил дверь. Мне было слышно звуки за другими ближайшими дверьми. Люди, наверное, смотрели через глазок, пытаясь понять, насколько я опасен для их милой соседки.
– Открой! – Я с рычанием ударил плечом дверь.
– Чертову! – еще один удар плечом.
– Дверь!
Наконец я услышал звук открытия двери. К сожалению, эта не дверь, на которую я напал. Женщина появилась на другом конце коридора. На ее лице зеленая маска и бигуди в волосах.
– Как бы я ни ценила романтический поступок, – и не поймите меня неправильно, я правда ценю, если вы пришли сюда не красть деньги, – Уинни здесь нет.
– Что значит ее здесь нет? – выплюнул я, пытаясь отдышаться. «Чайка» должна была закончиться еще два с половиной часа назад.
– Я видела, как она уезжала с чемоданом, может, пару дней назад. – Она затянула туже свой халат.
– Пару… чего? – опешил я. – Она не могла. Она участвует в дурацком спектакле. В моем спектакле. Я плачу ей зарплату. У нас контракт. Она не может уехать.
– Ну, уехала.
– Это невозможно, – настаивал я. – С чего у вас взялась такая глупая идея?
– Не стреляйте в гонца.
Тогда не вынуждайте меня.
– Интересно, почему она уехала все же. Вы выглядите, как прекрасный начальник.
– Маленькая, бессовестная, эгоистичная д…
– Прекратите сейчас же. – Женщина подняла руку, качая головой. – Не заканчивайте это предложение. Та, о ком вы говорите, самая добрая женщина, которую я когда-либо встречала. Знаете, однажды я поймала ее, когда она просила сахар у соседки. Женщина мать-одиночка и работает на двух работах, лишь бы ее дети могли ходить в школу у нас в районе.
– И что в этом такого, черт возьми? Она попросила у матери-одиночки сахар, а вы хотите вручить ей Нобелевскую премию за это? – спросил я, медленно моргая. Женщина покраснела под ярко-зеленой маской, намазанной на ее лицо.
– Так я спросила у Уинни, зачем она сделала это. Уинни – ответственный человек, и она печет. Ей совсем не нужен был сахар. Знаете, что она мне сказала? – Она облизнула губы. – Она сказала, что время от времени заходит к соседям, чтобы попросить что-то маленькое и дешевое, так люди будут знать, что всегда могут попросить и Уинни о чем-то. Продукты питания, зубная щетка, мыло. Так она убеждалась, что соседи точно знают, что мы все на равных. Не знаю, какая у вас история с этой женщиной, но я могу сказать, что она не эгоистка. Она ангел на земле, а если вы потеряли ее, то склонна верить, что вы заслужили это.
У меня никогда и не было ее, чтобы терять.
Я направился вниз, в голове стучало, сердце колотилось. У этой дамы хватило наглости просто взять и уехать из города, будто у нее не было никаких обязанностей. Как она посмела? Это мой театр. Мой спектакль. Мой бизнес.