– Да.
– Тебе настолько плевать на все, что случилось со мной, с тобой? – Она вглядывалась в мои глаза. Она ничего там не найдет. Я достиг мастерства в искусстве не показывать эмоции еще десятилетия назад. – О боже. – Она сделала шаг назад, качая головой и грустно смеясь. – Тебе правда все равно, ведь так?
Я ничего не говорил. Почему я в этой истории был плохим героем?
Это она уехала не попрощавшись.
Это она отказалась от роли.
– Ты сдалась, – мягко ответил я. – Какой был смысл всего этого расследования? Наших встреч? Поиска правды? Если ты отказываешься остаться и сражаться за то, за чем приехала в Нью-Йорк? Ты просто убежала обратно к маме и папе. К радуге и пирогам. В то место, которое ты чертовски хорошо знаешь и слишком маленькое для тебя. Слишком скучное для тебя. Слишком неправильное для тебя.
– Наши потребности меняются с возрастом. – Она вскинула руки в воздух. – Это нормально – довольствоваться комфортом!
– Ужасно довольствоваться хоть чем-то, – выдавил я. – Комфорт – это последнее, что должна чувствовать амбициозная, талантливая двадцатилетняя женщина. Ты не должна находиться даже в радиусе сотен миль от комфорта.
Она смотрела на меня с глубочайшим разочарованием.
– Я не вернусь, – наконец сказала она.
– Конечно, вернешься. Ты закончишь свою работу, а потом уедешь. Не волнуйся, я буду рад оплатить тебе обратный билет в Чертвилль. – Я оглянулся вокруг, хмурясь.
– Может, ты никогда не поймешь, и это нормально. У каждого человека свой путь. Но я должна была сделать это еще несколько месяцев назад. Приехать сюда, разобраться в мыслях, во всем, что со мной случилось. Мне жаль, я проигнорировала свои обязанности. Я знаю, это нечестно по отношению к Лукасу, другим актерам и к тебе. Я хотела бы вернуться в прошлое и не соглашаться на эту роль. – Она поджала губы и закрыла глаза.
Поверить не могу, что я чувствовал себя расстроенным. Я никогда ничего не чувствовал из-за действий другого человека. Все эти годы я учил себя не верить в людей. Мне хотелось кричать на нее. Сказать, что это нечестно.
– Все равно по большей части я взяла ее, чтобы приблизиться к тебе. Но я не могу вернуться. Не сейчас. Может, даже никогда. Пришло время ставить себя на первое место. Несмотря на цену. – Она вздохнула, глядя на свои шлепки, которые теперь были покрыты пылью.
И так, на обочине проселочной дороги и впервые за всю жизнь меня бросила девушка.
Она развернулась и ушла, оставляя меня в желтом облаке пыли.
Глава 27. Уинни
Следующим утром я пошла к местному акушеру-гинекологу и сдала большое количество анализов. Мама и Джорджи были рядом и поддерживали меня. Еще они собирались после больницы затащить меня в Коттонтаун на поздний завтрак и небольшую шопинг-терапию, чтобы я не думала о результатах, которые должны прийти в течение четырех недель.
– Мне нужно кое-что тебе рассказать, – проговорила Джорджи, когда мы просматривали платья. Она раздвинула между нами вешалки, словно в помещении для исповеди, и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
– Я знаю, что это ты украла и испортила любимое платье бабушки, которое она сшила мне на выпускной, – бесстрастно проговорила я, смотря на цену милого желтого сарафана.
– Ох, Уинни, я буду до последнего вздоха отрицать, что я как-то причастна к порче этого платья. Я не про это. Мне нужно рассказать тебе кое-что, на что у меня никогда не хватало смелости. Мама знает. Лиззи тоже. – Она покачала головой.
– Ладно… – Я подняла взгляд на нее. – Продолжай, – попросила я. Она нервно сглотнула.
– Пол. – Она облизнула губы. – В ночь, когда вы поженились… Он сильно напился… Он попытался поцеловать меня. Сразу после церемонии. Он не принуждал и не набросился на меня, ничего из этого, но попытался. Я оттолкнула его и сделала выговор. А потом побежала к маме и рассказала ей все.
Я продолжала смотреть на нее, но ничего не говорила. А что еще тут скажешь? Я верила Джорджи. Поверила бы ей и раньше, если бы она рассказала. Видимо, поэтому мама запретила ей говорить.
– Что она сказала тогда? – спросила я. Меня больше волновало, как моя семья отреагировала на это, чем Пол. Я и так уже знала, что он сволочь.
Мама ушла за холодным кофе с дополнительными сливками для нас.
– Она сказала посмотреть, что будет. Что, возможно, он был на нервах. Но если это случится снова, мы определенно должны тебе рассказать.
Вот почему моя семья не говорила о Поле после похорон. Они видели его сущность сквозь маску хорошего парня. Он им не нравился. У них, по крайней мере, были серьезные сомнения.
– Ты же не злишься? – спросила Джорджи, состроив самое милое выражение лица, на которое была способна.