– Спасибо за цветы, – проговорила я, беря букет роз.
– Что ж, я принес их для твоей мамы, но раз твои родители не дома… – Он подмигнул. – Я просто отдам их самой прекрасной женщине Теннесси.
Мы сели в его машину и поехали в южную сторону Нэшвилла. Я не спрашивала, куда мы ехали. А предполагала, что это итальянский ресторан под названием «Белла», где у нас было первое свидание.
Оказалось, я не ошиблась. Через час мы сидели в «Белле», даже за тем же столом.
Когда подошла официантка принять наш заказ, Риз и я посмотрели друг на друга из-за меню и хитро заулыбались.
– Я буду фрикадельки, – сказала я.
– Кальцоне для меня и лучшее вино из меню. – Риз передал ей обратно меню. Мы оба заказали то, что заказывали в первый раз, когда пришли сюда, кроме вина. И во все последующие разы.
– У нас была традиция приходить сюда на нашу годовщину и заказывать одно и то же, помнишь? – Риз вернул свое внимание ко мне, делая глоток вина. Я кивнула.
– Это стало для нас таким обычным, что я была почти суеверной. Даже когда хотела заказать что-то другое, то это казалось неправильным. Потому что то, что у нас было, хорошо шло.
В этот момент я говорила не только об итальянской еде.
– Мне нравится, как это место действует на нас. Мне нравится меню, скатерть на столах, эти вещи не меняются, как и мы с тобой. – Он потянулся через стол и взял мою ладонь в свою поверх скатерти в красно-белую клетку.
Я изменилась Я очень сильно изменилась. В этом проблема.
– И только подумай. – Риз осмотрелся вокруг на кирпичные стены, на столы со свечами и на огромные подносы с пиццей на них. – Мы можем прийти сюда на следующую годовщину, скажем, уже помолвленными. И потом снова, когда ты забеременеешь. И через год после этого. Малыш за малышом. Мы приведем сюда детей. Наших… наших внуков! – Его глаза оживленно загорелись. – Это может стать нашей особенностью. Традицией. Вот почему я привел тебя сюда. – Он смотрел на меня таким ярким взглядом, полным надежд, что мне хотелось плакать. – Чтобы напомнить тебе, что то, что было у нас, было хорошим и настоящим, стоящим того. Мы все еще можем вернуть это все, если ты готова попробовать.
Вместо головокружения я чувствовала лишь страх. Я уже делала это. Уже видела этот фильм. И я начинала подозревать, что расставание с Ризом было далеко не из-за мечты учиться в Джульярде.
– Я не знаю, – тихо призналась я. Моя рука отстранилась от его в тот момент, когда официантка подошла снова наполнить наши бокалы вином. Я засунула руки между бедер, смотря вниз. Когда она ушла, я продолжила: – Часть меня хотела дать тебе шанс сразу же после смерти Пола. Думаю, в каком-то смысле ты всегда для меня символизировал черты хорошего мужчины. Я знаю, ты никогда бы не изменил мне, не соврал, никогда не поставил себя выше других. И эта часть все еще есть… – Я глубоко вздохнула. – Но, Риз, ты не прав. Мы изменились. Я попробовала жизнь в большом городе и теперь зависима от нее. Я пошла за своей мечтой, а ты… за своей.
Я осмотрелась вокруг себя, понимая, что Риз никогда не хотел той жизни, что я для себя. Он всегда был счастлив здесь. И почему бы ему и не быть?
– И это наши жизни. – Я подняла взгляд на него. Его выражение лица заставило мое сердце сжаться. Он знал, к чему все шло, и готовился к этому. Каждый мускул на его лице напряжен. – Им не суждено быть вместе. Я поняла это теперь, в этом ресторане. Я не хочу знать, где буду в следующем году. Или через пять лет. Или через десятилетие. Я хочу идти туда, куда меня поведет моя работа. Я хочу, чтобы жизнь удивляла меня. Может, это не самое разумное решение в мире… Но это то, чего я хочу.
Он сглотнул, собираясь уже что-то сказать, когда нам снова помешала официантка, в этот раз принеся нашу еду. Я посмотрела на свои фрикадельки, и все, о чем могла думать, что мне нужно было заказать пиццу. И это говорило само за себя. Я не чувствовала себя правильно с Ризом. Может, так было уже давно, еще до того, как я уехала из Малберри-Крик.
Только потому, что мужчина идеален, не значит, что он идеален для тебя.
– Могу я быть честен с тобой? – Риз несколько раз повернул свою тарелку, переставляя на столе, когда прочистил горло.
– Всегда.
– У меня было предчувствие. – Он отломил край кальноце с хрустящим хлебом и засунул его в рот. Я знала, что он не собирался применить схему: «Ты не можешь расстаться со мной, это я с тобой расстаюсь», потому что это не в стиле Риза. – Сначала, когда ты вернулась, я был взволнован. Я думал или, может, надеялся? Что актерское мастерство было лишь временно. Что ты вырастешь и поймешь, что твое место в мире здесь. Но даже сейчас, когда ты неплохо тут обосновалась, я не буду врать. Ты не выглядишь счастливой. И я видел тебя счастливой. Что-то отсутствует, и это что-то не Пол. Я знаю, потому что видел видео с тобой на сцене, где ты играла в «Чайке». Ты выглядела живой на сцене. Сейчас ты выглядишь менее живой. И правда в том… – он грустно улыбнулся. – Я заслуживаю большего, чем несчастная и не добившаяся своей мечты девушка, которая всегда будет думать: «А если бы…» А ты заслуживаешь больше, чем соглашаться на работу, которую ты изначально не хотела.