– Ты маленькая бунтарка, – сказал Арсен, подхватив свой кий. – Ладно, я сыграю.
– Прошло много времени с тех пор, как я веселилась, – призналась я, поправив шляпу и заправив прядь рыжевато-блондинистых волос под нее.
– На что играем? – спросил он.
– Если я выиграю, то хочу, чтобы ты заплатил за огромный рекламный щит и рекламу «Чайки». Ну, знаешь, на одном из модных мест на Таймс-сквер. Минимум три дня, – проговорила я, хорошенько подумав.
– Я предлагаю кое-что получше. Целая неделя на лучшем свободном месте. А если я выиграю, то ты уволишься, – в ответ выставил он условия, стоя напротив меня с противоположного края стола.
Колкость мигом вылетела из моего рта. Он все еще хотел, чтобы я ушла.
– А я уже поверила, что ты немного человек, – фыркнула я. – Я должна была…
– Уиннифред, – он довольно ухмылялся.
– Что?
– Я не выиграю.
– Но ты…
– И чисто для галочки, мне понравилось, что из всех вещей, которые я мог сделать для «Калипсо Холл», например, отремонтировать полы, сиденья, перекрасить стены, ты выбрала что-то для себя. Очень красноречиво. Всегда считал альтруизм скучной чертой характера.
Я покраснела от недовольства, потому что он прав. Я могла попросить отремонтировать театр. Никогда не находила себя эгоисткой, но что-то в этом человеке вдохновляло меня желать что-то и для себя. Может, потому, что он сам бессовестно эгоистичен.
Он взял мою свободную руку, потряс ее и начал игру.
Арсен на самом деле исключительно плохо играл. Он не оправдывался или расстраивался, как этот делал Пол, когда выяснялось, что он недостаточно хорош в метании топора или баскетболе. Наоборот, каждый раз, когда я забивала шар в лунку, он радостно смеялся. Я не знала, смеялся ли он со мной, из-за меня или надо мной. Но впервые за несколько месяцев мне было весело, так что я решила не спрашивать.
Первые минуты мы играли молча. Из-за чего я была почти застигнута врасплох, когда он начал говорить.
– Полагаю, наша отправная точка в том, что мы оба согласны, что у них был роман.
– Нет. Мы не согласны, – возразила я.
Мой кий проехался по столу, оставляя белую полоску, когда я потеряла равновесие, после чего выпрямилась.
– У них был роман. – Арсен отступил, его голос ровный и тихий.
– Почему? Потому что ты всегда выбираешь видеть худшее в людях? – Я облокотилась на свой кий.
– По крайней мере, девять месяцев, – продолжил он, игнорируя мой вопрос.
– Девять месяцев? – Что-то внутри меня надломилось. Это не могло быть правдой.
– Да. – Арсен сделал свой ход, ударяя по полосатому красному мячу прямо в лунку.
– Откуда ты знаешь? – Я попыталась направить кий на столе, но тот опять соскользнул.
Если это верно… Если Арсен говорил правду… Тогда значит…
Впервые за долгие месяцы во мне проснулись чувства. Ох, такие сильные чувства. Злость. Ненависть. Боль. Мне хотелось крови Пола. Хотелось воскресить его и убивать его снова и снова. Как он мог так со мной поступить? Как он мог?
Не то чтобы я не подозревала. До нынешнего момента я говорила себе, что могло быть другое объяснение. И продолжала думать, что даже если между ними что-то и было, то это просто интрижка. Но непродолжительные отношения. Может, от силы месяц.
– Я нанял частного детектива. – Он скрестил лодыжки. – Грейс и Пол снимали номер в отеле недалеко от их офиса. Все чеки за девять месяцев до крушения. Все оплачено наличными.
Я с шумом выронила кий. Шатаясь, я подошла к бару и налила себе полный стакан виски, будто это сладкий чай. Выпила залпом.
– Когда самый ранний чек?
– Тринадцатое сентября, – лицо Арсена непроницаемо, пустая маска.
– Тринадцатое, значит?
Он кивнул. Я закрыла глаза, чувствуя, как тошнота подходила к горлу.
– Мне не хватает контекста, – голос Арсена проникал под мою кожу. – Что важного в этой дате?
Я покачала головой. Это было слишком личным. К тому же не имело никакого значения, почему мы здесь.
– Мне нужна минутка. – Я поставила стакан на стол, мой напиток расплескался по столу. – Где уборная?
Он молчаливо указал мне в нужном направлении. Я добралась до нее в полуобморочном состоянии и закрылась в одной из кабинок, содрав жилетку с груди, помяв ее и засунув в рот. Я кричала в ткань до потери голоса и сжимала ее с такой силой, что мои десны начали кровоточить.
Мне хотелось сжечь весь Нью-Йорк дотла. Вернуться назад во времени. Остаться в Теннесси, в уюте со своей семьей. У меня могла бы быть хорошая жизнь. Да, я не стала бы актрисой на Бродвее, но я и сейчас ею не была. Хотя бы у меня был Риз – милый, надежный и благородный Риз, а еще постоянная работа в старшей школе и люди, на которых можно положиться в трудное время.