– Как нельзя лучше.
Я ждал, когда она уйдет. Я пьян, устал и не в настроении выпытывать у нее информацию.
– Ты уверен, что не хочешь, чтобы я вызвала тебе такси? – Она нахмурилась.
И она бы вызвала. Маленькая мисс Добродетель.
– Уверен, но спасибо.
– Что ж… – она запнулась. – Наслаждайся вечером.
– Я так и сделаю.
Когда она ушла, то и Кристиан, и Риггс смотрели на меня с явным ужасом.
– Никогда не видел тебя таким. – На лице Риггса медленно появлялась дразнящая улыбка.
– Каким?
– Подростком, который бежит в отделение неотложной помощи, так как его мошонка застряла между брекетами его девушки, – поэтично объяснил Кристиан. – Ты выглядел покрасневшим. Не в своей тарелке. Осмелюсь сказать? Смущенным.
– Убитым. – Риггс залпом выпил свой напиток. – Он покраснел. Я видел. Ты видела, как он покраснел, Тифф?
– Да! – Тифф, довольная быть чем-то большим, чем просто декоративный орнамент, радостно поддержала моих двух друзей. – Все его лицо покраснело. Это очень мило. Уинни прекрасная девушка.
Мне удавалось продержаться уже неделю без того, чтобы не загнать Уиннифред в угол в «Калипсо Холле» и узнать больше информации. Арендованная квартира в Париже была большим открытием. Что она еще знала? Что еще не замечала?
Пригласить ее снова в «Новый Амстердам» – точно нет. Она напала на Кори. Мужчине пришлось наложить два шва, за которые я щедро заплатил, чтобы он держал рот на замке. Бьюсь об заклад, она впервые сделала что-то далекое от совершенства. И мне доставляла удовольствие мысль, что это я развратил ее, даже если совсем немного.
– Я не краснел, – кратко ответил я.
– Да, еще как. Тебе придется объясниться перед нами за последние пять минут, – решил Кристиан.
– Нечего объяснять. Она работает в «Калипсо Холле», – сказал я.
Краем глаза я заметил Арью, которая быстро двигалась в нашу сторону. Пора заканчивать этот девчачий разговор.
– И, к вашему сведению, даже если бы я не оплакивал безвременную смерть моей невесты, отношения с сотрудницей – это безвкусно и неодобрительно.
– Я чувствую странную атмосферу. – Риггс облизнул подушечку указательного пальца и поднял его в воздух, закрывая глаза. – Ага, вот оно. Вот возбужденные ветры, дующие с востока.
Я стоял к востоку от этого идиота.
– Даже если будут ураганы похотливости, я требую, чтобы ты ничего с ними не делал, – голос принадлежал Арье.
– Мне не нравится, когда мной командуют. В чем дело? – Я повернулся, изучая ее.
– Эта девушка ангел на земле. Она навещает детей в больнице Святого Иоанна. Одевается феей и раскрашивает им лица. Они любят это. Они любят ее, – отчаянно говорила она. – И я люблю ее! Она вдова. Она знает, что такое боль. И я не хочу, чтобы ей снова было больно.
Значит, она слышала, но не знала, как это случилось. Хорошая работа, Уиннифред, в том, чтобы держать наше дерьмо в тайне и не позволять людям сложить два и два.
– Встречал раньше эту девушку. Она, похоже, добрая, талантливая и привлекательная. Не волнуйся, моя любовь. У Арсена нет шансов, даже если он попытается. – Кристиан посмотрел на Уиннифред, которая, похоже, вернулась к той, кто была ее агентом.
– У денег есть, – заметил Риггс. – А у нашего парня их полно.
– Ее не волнуют деньги. – Тифф, его спутница, снова напомнила нам о своем убогом существовании. – Она была замужем за кем-то очень богатым и подписала по-настоящему ужасный брачный договор или что-то такое. Когда он умер, то она осталась ни с чем. Она занималась разной работой, чтобы свести концы с концами.
Коллективный ропот заполнил воздух. Мои глаза проследили за Уиннифред. Это правда? Она правда осталась ни с чем? Опираясь на то, что я знал об ее умершем муже, я бы не удивился. И она настолько наивна, что даже не защитила себя.
– В любом случае, она вне зоны досягаемости. – Арья щелкнула пальцами перед моим лицом, пытаясь вернуть мое внимание. – Понял?
– Мои извинения, Арья. Возможно, я произвел не то впечатление. Мне плевать, что думают люди, – я искренне улыбнулся ей. – Как только я принял решение, касающееся женщины, то никто не сможет спасти ее. Даже Бог.
Я ушел, оставив группу друзей позади. Я вышел на открытый балкон. В этом зале было слишком многолюдно, слишком жарко и слишком пафосно. Ночной ветер дул мне в лицо. Я ладонями облокотился на перила из светлого кирпича. Когда я посмотрел вниз на Пятую авеню, то люди внизу сновали, словно муравьи. Ходить по перилам – последнее, что следовало делать пьяному мне.
Но опять же… Что я потеряю?
У меня не было ни матери, ни отца, ни невесты. Как Риггс добродушно заметил, я не самый милый человек на планете. Меня ничто не привязывало к этой вселенной, и я начинал подозревать, что именно по этой причине люди брали ипотеку, кредит, заводили детей, взваливали на себя обязательства. Для того чтобы самоубийство не было допустимым вариантом, когда все шло против тебя.