Все, на что я обычно хмурился.
Наши языки танцевали. Она сжимала в кулаках воротник моего смокинга, будто я мог сбежать. Я никуда не сбегу. Мне хотелось забрать ее, отвести к себе в квартиру и трахать до потери сознания. Я хотел девушку, которая ела персик так, будто она была запретной Лолитой в лучах итальянского солнца на Ривьере, источающая безрассудную сексуальность.
Безрассудная сексуальность. Господи. Кто я? Мне необходимо выкинуть эту женщину из моих мыслей, срочно!
Мои большие пальцы находились на ее щеках, под ее ресницами, когда я углубил поцелуй, оттеснив ее и прижав спиной к стене…
Уиннифред отстранилась от меня, как только ее спина коснулась камня. Со сбитым дыханием она подняла руку и дала мне пощечину. В этот раз моя правая щека отлетела вбок. Чертовски жгло. Я провел ладонью вдоль щеки, улыбаясь.
– Ты точно заслужил этого, – прошипела она.
– Когда ты права – ты права, Простушка. Возвращаясь к твоим словам, я не самоубийца. Однако я вдребезги напился, что объясняет, почему я оступился, – проговорил я, наклонив голову.
– Оступился? – она чуть не задохнулась от гнева. – Ты крупно переступил черту!
– Ты ответила на поцелуй. – Я посмеялся, но все-таки сделал шаг назад. Сексуальный маньяк не та роль, которую я хотел бы попробовать.
– Я этого не делала! – Она виновато покраснела. Упс. Второй раз я вытаскивал Уиннифред из ее зоны комфорта степфордской жены[9].
– Что на этот раз раздражает тебя в моем существовании? – любезно спросил я. – И, пожалуйста, давай без заявлений, что тебе не понравилось. Твои пальцы на ногах подогнулись в босоножках, и я почувствовал, как по всей твоей коже побежали мурашки.
Она сузила глаза, пытаясь понять, куда и как наносить следующий словесный удар. Мы играли. Но в отличие от моих игр с Грейс это конкурентоспособно, но не смертельно. Мы оба хотели победить, но я нисколько не беспокоился, что она могла отравить или убить меня в процессе. Самое главное во всем этом, у нас была одна конечная цель – мы оба хотели узнать о возлюбленных, которые оставили нас.
– Знаешь. – Она мило улыбалась, смахивая пыль с моего пиджака. – Я забыла упомянуть в «Новом Амстердаме», что у меня есть комната, полная вещей Пола, и я ее еще не открыла. Он попросил меня никогда туда не заходить, прежде чем погиб. Интересно, сколько мы там можем найти вещей, связанных с Грейс? – Она смотрела на меня своими голубыми глазами и добавила: – Варианты безграничны.
– И ты говоришь мне об этом только сейчас? – Моя хватка на ее талии усилилась. У меня не было времени, чтобы подумать, какого черта я все еще держал эту надоедливую женщину.
– Моя ошибка, я должна была придерживаться вашего графика, мистер Большие Мозги? – Она поймала мои руки, убрала их с талии, отвернулась и ушла посреди разговора. Я направился за ней. Она открыла дверь, чтобы снова зайти в шумный зал. Я шел за ней по пятам, завороженный. Она изящно проскальзывала мимо танцующих. Я же толкался и локтем пробивал себе путь, стараясь не отставать от нее. Мы словно голодный кот и очень умная мышка.
Через пятнадцать секунд мы вышли из бального зала. Уиннифред вызвала лифт и повернулась в мою сторону.
– Почему астрономия? – требовательно спросила она.
– Почему астр… – Я стоял между ней и дверьми лифта, сбитый с толку. – Не меняй тему. Расскажи мне про ту комнату.
– Я буду делать, что захочу. Ты не в выгодном положении.
– Как же ты это поняла?
– Потому что ты хочешь узнать больше о том, что случилось с Грейс и Полом, а я же боюсь правды.
Я не верю ей. Думаю, она так же озадачена тем, что произошло между нашими возлюбленными. Но переубедить ее не получится.
– Как ты вообще поняла, что я заинтересован в астрономии? – я вернул разговор снова к ней. Я хотел спросить это еще в «Новом Амстердаме».
– Ты всегда с книгой по астрономии под мышкой. Одна была в Италии, когда ты был на балконе, и другая, когда ты впервые пришел в «Калипсо Холл». Будто это твой якорь. Она приземляет тебя, да?
– Это не талисман, – усмехнулся я.
– А я думала, что талисман. – Она выгнула бровь.
– К счастью, тебе платят не за то, что ты будешь думать, а за то, что будешь цитировать строки, написанные лучшими мыслителями.
– Да брось. – Она вскинула руку. – Если бы ты думал, что я настолько глупая, ты бы не хихикал, как школьница, каждый раз из-за моих шуток. Теперь расскажи мне о своем увлечении астрономией.
Она не собиралась отпускать эту тему. Я мог пойти ей навстречу.
– Астрономия – это физика, а физика абсолютна. Это факты, а значит, реальность. Некоторые люди обращаются к Богу за ответами. Я обращаюсь к науке. Мне нравится тайна космоса. И мне нравится ее разгадывать. Подумай только, Земля взорвется через семь миллиардов лет. К этому времени большая часть жизни на планете, вероятно, вымрет. Тому, кому посчастливится выжить, придется наблюдать за тем, как Солнце поглощает Землю после того, как мы войдем в фазу красного гиганта и расширимся за пределы нашей нынешней орбиты. На данном этапе было бы неплохо иметь план Б. Определенно никого из нас здесь не будет, чтобы следовать ему, но мысль, что ты и я могли бы стать частью решения, – это меня волнует.