– Ох, Уинни, – вздохнула Крисси, поставив кофе на подставку и наклонившись ко мне. Она обняла меня за плечо одной рукой. – Как мне только удалось найти в Нью-Йорке единственную актрису, которой плевать на весь соус? Ты всегда думаешь о главном блюде, милая.
– Может, ты выбрала неправильно, – я рассмеялась.
– Ох, я выбираю лучших. – Она поднялась, вытирая глаза. Огляделась вокруг, как будто только осознала, где находилась. – Квартира выглядит лучше. Не знаю, как объяснить, но так и есть.
Помимо уборки ботинок Пола в шкаф, я ничего больше не меняла. Но думаю, я понимала, о чем она. Даже мебель больше не выглядела так, будто ждет возвращения моего мужа.
– Спасибо, – проговорила я.
– Только пообещай мне одну вещь, – сказала Крисси. – Ты посмотришь на брошюры, которые я принесла. Не буду пускать дым в сторону твоей милой задницы, Вин. Знаю, ты в отчаянии, но у тебя еще все впереди. И что-то из этого действительно чертовски вкусно, как ты и говорила.
К тому моменту, когда Крисси ушла домой, я чувствовала себя намного лучше. Конечно, долго это не продлилось. Новый страх наполнил меня, когда я посмотрела на кухонные часы, вяло прибираясь в квартире. Арсен мог прийти в любую минуту. Вместе мы зайдем в кабинет Пола. Святыня Пола, которая была закрыта почти год после его смерти.
Арсен опаздывал. Я не теряла времени зря и пошла в спальню, чтобы переодеться в повседневное домашнее платье цвета шалфея. Ничего особенного, но я знала, что хорошо выглядела в этом платье. Прозвенел дверной звонок. Поторопившись застегнуть молнию, застежка зацепила мою кожу.
– Ауч, проклятье, – простонала я.
Я простонала, направляясь к двери. Когда я широко распахнула ее, он стоял с другой стороны, и казалось, будто мы так и не попрощались. В нем было что-то знакомое. Такое опасноуспокаивающее.
– Ты опоздал. – Я прислонилась к дверному косяку. Как еще я могла встречать мужчину, который два дня назад провел всю ночь, обнимая меня, гладя по волосам и говоря, что все будет в порядке? Потом, на следующий день, когда я проснулась, пришел его друг. Арсен выглядел рассеянным и нетерпеливым, едва сдерживаясь, чтобы не прогнать меня из своей квартиры.
– Время – субъективный опыт, Простушка. – Он прошел мимо меня, заходя в мою квартиру так, будто владел этим местом, и устроил себе экскурсию. Он впитывал образ всего вокруг, пока я стояла у двери.
– Значит, вот владения Пола.
– Наши владения. Мы обустроили квартиру вместе. – Я облокотилась на кухонный островок, стараясь выглядеть безразличной.
Сегодня все чувствовалось и выглядело как прощание. Финал витал в воздухе, не давая мне дышать. После этого мы разойдемся с Арсеном. Никаких больше секретов, чтобы раскрыть, никаких ран, которые можно потревожить. Он уйдет из моей жизни и, возможно, в тот же миг продаст «Калипсо Холл».
– Здесь мило, – протянул Арсен, отрывая взгляд от картины на стене в гостиной, чтобы взглянуть на меня. – Ты сказала, у тебя проблемы с зачатием. Вы когда-нибудь замораживали твои яйцеклетки? А еще лучше, эмбрионов? Ты все еще могла бы получить маленький кусочек радости от него.
Я заморгала, переваривая небрежность, с которой он заговорил на личную тему. Не знаю, стоило ли мне возмущаться или радоваться.
– Какое тебе дело? – спросила я.
– Никакого. – Он подошел к полке, осматривая предметы так, будто это место преступления. – Но я люблю решать проблемы, и когда она есть, то обычно нахожу решение.
– И что потом? Взять суррогатную мать? Они стоят целое состояние.
– В Северной Америке – да. Но есть агентства…
– Что ж, мы ничего не заморозили, – кратко ответила я.
И даже если бы заморозили, после всего, что узнала, мне не хотелось использовать его биоматериал.
– Очень жаль. – Арсен поставил вазу на место и направился в мою сторону. – А теперь, где ключи?
Я вытащила маленький ключ из кармана платья и помахала им между нами.
– Думаешь, мы возненавидим то, что найдем там? – Я тяжело сглотнула.
– Надеюсь, – проговорил он. – Так легче отпустить.
И вот мы на месте. Напротив двери, на которую я пялилась месяцами, будто это открытая пасть льва. Прежде чем провернуть ключ, я сделала глубокий вдох.
– Боже, ты все еще любишь его. Это жалко. – Слова поползли по моей спине, как когти.
– Чья бы корова мычала, – пробормотала я.