— Это может означать что угодно. Может это хороший гребаный фарфор. Когда ты сможете увидеть завещание? — Кристиан откладывает кий, чтобы взять пиво и сделать глоток.
— Физическая копия должна быть отправлена мне в любой день.
— Но зачем твоему отцу что-то оставлять Грейс? — Риггс хмурится, двигаясь вокруг бильярдного стола, чтобы проверить, куда он хочет нанести лучший удар. — Разве она не была пятном спермы его бывшего лучшего друга?
Я положил трубу.
— Быть противоречивой работой – это семейная обязанность Корбинов. Дать ей что-то, что, как он думал, я хотел бы получить, было бы полным трахом. Я не думаю, что он когда-либо простил меня.
— За что? — Кристиан хмурится.
— За мое рождение. — Я ухмыляюсь.
— Ты не был тем, кто засовывал свой член в твою маму, извини за мой французский. — Риггс делает глоток.
— В обидах, как в нижнем белье с вырезом, мало смысла. — Кристиан хлопает меня по плечу. — Как ты думаешь, что он оставил ей?
Отель на Пятой авеню? Яхта? Частный самолет? Варианты безграничны. Корбины - старые деньги. Настолько старые, что их можно отнести к Франции восемнадцатого века. Мои предки ели торт с Марией Антуанеттой.
— Сложно сказать. — Я бросаю книгу на стол. — У Дугласа было много активов и ноль сомнений. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что он не мог дать ей слишком много. Мы не известны своей щедростью.
— Однако во всем этом есть серебряная подкладка. — Риггс опирается на свой кий, как на трость, скрестив лодыжки, на его лице улыбка ведущего игрового шоу.
Я вопросительно выгибаю бровь.
— Просвети меня.
— Теперь он мертв, и тебе предстоит сделать последний шаг. Чтобы использовать все, что есть в воле, в свою пользу.
— То есть?
— Что бы она не получила, ты будешь болтаться перед ее лицом, как морковка. — Риггс чешет спину кием, выгнув брови. — Ты хотел завоевать ее, не так ли? Вот как ты наносишь последний удар. Как ты побеждаешь.
Я сужаю глаза.
— Я не считал тебя хитрым типом.
— О, я могу быть безжалостным. — Риггс со смехом отмахивается от меня. — Я просто никогда не трачу достаточно времени, чтобы показать эту свою сторону.
Хм.
Я собираюсь максимально использовать ситуацию.
Даже если это означает сжечь наследие Дугласа Корбина.
Через три дня приходит письмо. Конверт из манилы, требующий подписи. Альфред звонит из приемной и сообщает, что письмо пришло. Я выбегаю из квартиры босиком.
— Кто доставил? Фирма? — Я вырываю папку из пальцев старика.
Он качает головой.
— Вручил какой-то важный на вид парень в костюме. Надеюсь, у тебя все получится, сынок.
В лифте я напрягаю все свое самообладание, чтобы не разорвать коричневый конверт в клочья. Это было бы именно то, чего хотел бы мой отец. Я не могу рисковать тем ничтожным шансом, что загробная жизнь существует, и его дух наблюдает за мной сверху.
Вместо этого я подбрасываю птицу вверх, затем вниз, к полу.
— Я подозреваю, что ты попал в ад, но вполне вероятно, что ты подкупил ангела, чтобы получить место в раю.
Когда я возвращаюсь в свою квартиру, я бросаю конверт на письменный стол, иду на кухню, делаю себе чашку кофе и возвращаюсь. Я разрезаю конверт ножом для писем, затем аккуратно достаю стопку бумаг, в миллионный раз внутренне напоминая себе, что мне все равно.
Но мне не все равно. Мне не все равно, и это чертовски убивает меня.
Я знаю, что мой блеск потускнел бы в глазах Грейс, если бы Дуг сделал ее такой же богатой, как я. Я размахиваю своей родословной, своим престижем, миллиардами моей семьи перед ней, чтобы удержать ее. Если это исчезнет, она может уйти навсегда.
И если она уйдет навсегда, я проиграю. Поистине и окончательно проиграю нашу трехдесятилетнюю войну.
Вот и все.
Я бегло просматриваю скучные части и сразу перехожу к делу. Я начинаю читать пункты.
Большая часть поместья, за исключением офисного здания в Скарсдейле, доставшегося деловому партнеру папы, теперь принадлежит мне.
Ликвидные деньги, облигации и банковские счета целиком переходят ко мне. Его инвестиционный портфель теперь мой. Его частный самолет тоже. Я даже получаю автомобили, антикварную мебель и уродливые семейные реликвии.
Я получаю все, чем он когда-либо владел.
Миранда Лэнгстон ничего не получает. Нет даже консервов в кладовке. Даже его наилучшие гребаные пожелания. Грейс, похоже, тоже ничего не получает. О чем, черт возьми, говорил адвокат по недвижимости? Что он оставил ей что-то ценное?