Наконец ПаФ взял себя в руки и сел на диван рядом с рукописью. Он смотрел слепым взглядом на листы и просто их перекладывал. Но в голове почему-то по порядку всплывали картины из прожитой им жизни. Там не было ничего интересного, но это была его жизнь, и ПаФу именно поэтому все это было не скучно, но очень себя жалко. И тут ПаФ понял, что он все это читает в этой рукописи. Это его смутило, но он решил продолжать, преодолевая неприятное ощущение от удвоения букв. Он даже к этому начал привыкать. Вот только неприятно становилось, когда собственная удвоенная рука удвоенными пальцами перекладывала лист. Теперь он как-то одновременно существовал здесь на диване с рукописью и там, внутри этой рукописи. А как только он откладывал листы в сторону эти двое сливались в одного него. Ещё его начала сильно раздражать Она. Она была подана в рукописи с любовью и с явным восхищением. Эта, с позволения сказать, писатель просто восхищалась ее неординарностью, ее вовсе не раздражал, а умилял эгоизм и полная независимость своей героини. Им обеим было совершенно наплевать на мужчину, который существовал рядом. И тут ПаФ почувствовал себя един целым с «Он». Догадка, которая ходила с ним тенью, обрела вес и уже сидела с ним рядом на диване.
ПаФ собрал поспешно все листы, переместился за стол и начал править. Одной из основных правок было то, что везде Он было исправлено на ПаФ, а Она соответственно стала Лёсей. Ему теперь было совершенно наплевать, что он нарушает авторские права, и что это даже не входило в его профессиональные функции. Это была его жизнь, его судьба! К черту рукопись, она в общем-то посредственная. А вот его жизнь! Что делать с ней?! Так не может больше продолжаться, он не хочет просто двоиться. Ведь так можно и начать троиться и так далее. Нет! Я проснулся, я вижу себя. И я хочу, чтобы все меня тоже видели!
Павел Фёдорович закрыл рукопись и положил ее в портфель. Потёр глаза, почесал затылок, встал из-за стола, потоптался на затёкших ногах. Немного сутулой и усталой походкой прошаркал к окну. Утро уже смотрело на него во все глаза. Он резко обернулся, посмотрел на часы. Ого, уже скоро выходить! И он рванул делать все, без чего ещё ни разу не проходило его утро.
В редакцию спешил опять все тот же ПаФ, по дороге он обмозговывал как быть. Оставить свою правку или убрать?
Сегодня утром он попробовал быть живым. Трудно! Трудно с длительной непривычки это делать. Но если сегодня получится рискнуть и оставить свою правку, то завтра он ещё раз попробует ожить. Ведь даже тренированным спортсменам для прыжка даётся три попытки. А значит все ещё вперёди…
Глава 2. Одиночество
В Лёсиной жизни произошли перемены. Человек, с которым она жила, ей стал вдруг неудобен. Нет, сначала все было очень даже здорово. Он прекрасно заполнял собой в квартире свободное от неё самой пространство и при этом совершенно не мешал. В доме всегда было светло, нагрето, когда она туда влетала. Что ещё ее очень устраивало, так это то, что им не выдвигалось никаких претензий. Да, и ещё! В холодильнике всегда было что-то, чем можно было заглушить урчание в животе. А Лёся была непритязательна, уж это точно. И все это резко отличало ее «семейную» жизнь от жизни ее приятельниц и сослуживиц, которые вечно жаловались, перетирая подробности своих семейных размолвок или, и того хуже, скандалов. Ей собственно, даже и вставить было нечего. Правда, когда она вспоминала свою домашнюю жизнь, почему-то сразу хотелось зевнуть. Но ведь на это не станешь жаловаться. Она даже иногда завидовала этим болтушкам, но не понимала почему. Да это было и неважно, Лёся не любила копаться в собственной голове, боясь, что после ей не удастся все опять засунуть обратно.
Короче, у неё на «семейном фронте» все было в порядке.
Но с некоторого времени в ее сожителе стали происходить какие-то перемены. Совершалась какая-то ломка. Он время от времени ломался и начинал немного ей мешать. Потом опять чинился, а потом опять все повторялось. Они оба начинали мучиться. А тут, как раз, подвернулся прекрасный случай.
Лёсины профессиональные внешние сношения однажды привели к личным отношениям. Что привлекло Лёсю, описать можно несколькими словами: широкие плечи, рост, размашистая походка, штаны и грубый голос. Да, и ещё очень важная деталь, он был тоже с квартирой, и она располагалась ещё ближе к месту ее работы. Лёсе все эти факты вместе указывали на самый подходящий случай для перемен. А она где-то слышала, что перемены очень способствуют омоложению женщины. А время, когда женщина все чаще об этом задумывается, уже настало. И Лёся решила эту задачу мгновенно. В один из обычно текущих вечеров Лёся ураганом влетела в дом, наговорила своему с сегодняшнего вечера «бывшему» кучу невнятностей, набила рот чем-то, что попалось в руку, пошарив в холодильнике, и, не услышав ни звука в ответ от остолбеневшего «бросаемого», собрав самое необходимое(за остальным позже заедет), унеслась, с грохотом хлопнув дверью.