– Понятно, – сказали Клементина и Матильда. – Но почему тот ботинок, который был у лесничего на больной ноге, поможет ее быстро вылечить?
– Отвяжитесь от Пафнутия! – фыркнула Марианна. – Не все ли равно почему, лишь бы лесничий поскорей выздоровел!
– Да ничего, мне нетрудно объяснить, – сказал добродушный медведь. – Просто оказалось, ботинок на больной ноге был таким крепким или так крепко сидел на ноге, тут я не ручаюсь за точность, что нога хоть и сломалась, а вся в ботинке так и осталась, с места не сдвинулась, это хорошо. Понятно?
– Не совсем, – сказали косули и задали следующий вопрос: – Так он из-за этой ноги все время спал?
– Да отстаньте наконец от Пафнутия! – рассердилась Марианна. – Ну какая вам разница?
– Очень даже большая! – поддержала косуль со своей ветки куница. – Неужели из-за одной ноги человек мог так разболеться и спать?
– Нет, – ответил Пафнутий, – из-за ноги он только разболелся, а спал все время… то есть не спал, Чак сказал, просто сознание терял и не слышал, что вокруг делается. Так вот, сознание потерял оттого, что упал, когда на него дерево свалилось, и головой ударился.
– Да, головой ударяться очень вредно, – хором подтвердили кабаны. – Какой ты умный, Пафнутий, так хорошо нам все растолковал. И твой друг Чак тоже умный, все запомнил и тебе пересказал.
Пафнутий нисколько не возгордился. Вместе с остальными зверями он радовался, что удалось спасти лесничего. И сейчас попытался всю заслугу приписать своему другу Чаку.
– Это все Чак мне растолковал, – скромно признался он, – несколько раз повторил, потому что и для меня было много вещей непонятных. А Чак очень хороший, он постарался специально для нас запомнить все, что люди говорили.
– Молодец, умный пес, – заговорили звери. – Надо было бы его как-то отблагодарить.
– Не надо, – услышав это, неожиданно сказал Пафнутий.
А когда все удивленно замолчали, пояснил:
– За свои заслуги Чак уже получил награду. Просил меня передать всем зверям: благодаря вам он так наелся, как еще никогда в жизни. Причем люди приносили ему какую-то особенно вкусную еду и без конца хвалили, только никак не могли понять, откуда пес узнал, что лесничий лежит в лесу больной. Чак и рад бы им рассказать,
да ведь все равно не поймут. И еще люди сказали – теперь всегда будут верить этой умной собаке и поступать так, как она им велит.
Услышав о вкусной еде, кабаны оживились. Евдоким задал интересующий всех вопрос:
– А не рассказал тебе твой друг Чак, чем это его таким вкусным кормили? Не было ли случайно среди вкусностей жирных гусениц?
– Да наверняка не было, потому что люди приносили псу ту еду, которую сами едят.
Это уже заинтересовало всех присутствующих.
– Так что же едят люди? – пискнула белочка.
Пафнутий почесал в затылке.
– Вообще-то я в подробностях его об этом не расспрашивал, меня интересовала только та еда, которую мы ему приносили. О ней я все узнал. Так вот, ни гусениц, ни личинок, ни слизняков, ни сочных побегов тростника люди не любят. И дохлых мышей не едят.
Звери недоверчиво зашумели, а Пафнутий продолжал:
– Никаких корней, даже самых свежих, тоже. И сырую рыбу.
– А какую же рыбу они едят? – удивилась Марианна.
– Или вареную, или жареную.
– А это что такое? – не поняла куница.
– Я и сам не знаю, – честно признался Пафнутий. – Хотя Чак пытался мне объяснить, я не понял. Знаю только – для этого требуется огонь, так что мы все равно не сумели бы такое приготовить. А главное, что сказал мне Чак, – мы молодцы и можем гордиться, потому что без нас лесничий непременно бы умер.
– Так и сказал? – переспросила куница.
– Так и сказал.
– С голоду бы умер, – уточнил Евдоким.
– Нет, с голоду он умер бы потом, – сказал Пафнутий и быстро проглотил рыбу, которую подсунула ему Марианна.
И хорошо сделала, у Пафнутия не только в животе бурчало от голода, но и в горле пересохло от того, что пришлось так много говорить. Звери терпеливо ждали. Немного подкрепившись, Пафнутий пояснил свою мысль:
– С голоду он бы потом умер. А сначала умер бы от болезни. А еще раньше – от холода. Так что мы молодцы прежде всего потому, что догадались и смогли его согреть. И мы должны собой гордиться. Так сказал Чак.
Всем зверям было приятно слышать такие слова. Да и в самом деле, все они имели основание гордиться собой.
Куница могла гордиться – ведь она первая догадалась, что лесничего надо согреть.
Нет, начать надо с кабанов, ведь это они обнаружили лесничего и потом помогали сдвинуть с него ствол и делали попытку накормить. Потом куница посоветовала согреть несчастного, и в самом деле, есть чем гордиться. Кикусь был неимоверно горд своей безумной храбростью – ведь это он сбегал за волками и привел их. Волки и Пафнутий согревали больного лесничего, причем волчат гордость просто распирала. Клементина могла гордиться тем, что сбегала за бобрами и уговорила их немедля отправиться на помощь лесничему. Бобры сделали то, что другим зверям оказалось не под силу – освободили больного от придавившего его дерева. Марианна первая догадалась позвать людей…
Но больше всех гордилась собой маленькая белочка – ведь это ее орешек помог лесничему выздороветь.
Глава IV
ПИКНИК
Но вот наконец весна взяла свое. Наступили прекрасные теплые дни, лес ожил и зазеленел. В один из таких чудесных весенних деньков медведь Пафнутий шел не торопясь по лесу. Он возвращался с долгой, очень долгой прогулки, можно сказать, настоящего путешествия. Дело в том, что он побывал с визитом у бобров. Бобровое поселение он видел в первый раз. Жили бобры в отдаленной части леса, там, где лесная река текла по болотистой пересеченной местности, покрытой корявыми осинками и мелкорослым кустарником.
На речке бобры устроили себе целое озеро. Перегородили ее плотиной, которую соорудили из стволов и сучьев деревьев, скрепленных землей и глиной. Прочное получилось сооружение! По обрывистым же берегам получившейся запруды построили норы, вход в которые находился под водой, на глубине метра, а то и двух. Потом нора поднималась выше уровня воды, так что в бобровом домике под корнями какого-нибудь крупного дерева было сухо и тепло. А там, где берега запруды были пологими, бобры предпочли строить хатки из ветвей и земли. Хатки тоже были удобными и уютными жилищами.
Пафнутию понравились и плотина, и запруда, и сами бобры. Он с ними очень подружился, все их сооружения внимательно оглядел, искренне восхитился ими, а теперь поспешил обратно, чтобы обо всем рассказать своей подруге выдре Марианне.
Впрочем, спешил он не очень, даже можно сказать, совсем не торопился. Уж очень хорошие стояли денечки, а ведь медведю надо было по дороге питаться. Вот он и выискивал себе пищу, благо в весеннем лесу в ней не было недостатка. Тем более, что медведь в пище не очень прихотлив, ел все, что попадалось под руку, то есть под лапу: на моховых болотах прошлогоднюю клюкву собирал, обгладывал молодые зеленые веточки и сочные побеги болотных растений, выворачивал коряги и валуны и сгребал в рот роящуюся под ними мелкую живность – насекомых и их личинки. Особенно радовался, набредя на первые в этом году грибы, их он ел с особым удовольствием.
Вот так, не спеша, шел и шел Пафнутий по зеленому лесу и на третий день добрался до озера, где проживала Марианна.
А та уже заждалась его.
– Наконец-то! – воскликнула она, увидев вышедшего из леса Пафнутия. – Я уже вчера поджидала тебя и даже начала ловить рыбу. Потом пришлось вечером самой все съесть, чтобы не испортилась. Чуть не лопнула!
– Извини, пожалуйста, – оправдывался Пафнутий. – Я бы вчера пришел, но тут попалось столько всего вкусного, что я и сам не заметил, как задержался. Ладно, не сердись, ведь вот же я пришел, сейчас обо всем расскажу. А вообще-то жалко, что не оставила мне немного наловленной вчера рыбы. Мне даже нравится, когда она… ну, такая… не совсем свежая.