— Ну что, предлагаю перемирие, — с усмешкой сказал юноша. — Я не стану портить веселье тебе, но и ты не вмешивайся в мои забавы.
— Знаю я твои забавы, — фыркнула девушка. — Ты будешь мучить людей скверными снами. Неужели тебе это до сих пор не надоело, Шао?
Кхитаец взглянул на нее в гневе.
— Как ты смеешь столь пренебрежительно относиться к великому искусству ткачества узора кошмаров?! В отличие от твоего бесполезного ребячества, это настоящее чародейство! Чтобы создать хороший кошмар, требуется подобраться к самым сокровенным, самым глубоко запрятанным страхам человека. Найти крошечную брешь в его неуязвимости. Проткнуть насквозь его волю. Заставить поверить в увиденное. И тогда он в твоей власти. Сегодня я собираюсь осуществить свою мечту, и очень не хочу, чтобы ты все испортила. Я найду себе сладкую рабыню, которая будет удовлетворять все мои желания!
— Глупый юнец! Никакие плотские утехи не принесут тебе радости если в них замерзнет боль и страдание другого человека.
— Ха, вот увидишь, — усмехнулся юный кхитаец. — Со мной захочет переспать даже королева, если ей дорог спокойный сон.
— Глупый, глупый Шао, ты так и не понял того, что я хотела тебе сказать. Страхом нельзя привязать к себе женщину.
— Не смей называть меня глупым! Много ты поймаешь, девчонка! Я пойду первым, и не смей за мной следить.
— Вот еще! Думаешь, мне интересно смотреть, как молодой несмышленыш ищет приключений, горя желанием удовлетворить свою похоть?
Юноша со злостью взглянул на чародейку и отвернулся.
— Я предупредил тебя, Кая. Смотри, не лезь в мои дела этим вечером, иначе тебе это дорого обойдется.
После этого Шао Лун быстро зашагал по темному кварталу, бесшумно переставляя ноги.
Кая в одиночку побрела по темным улицам, не зная чем себя занять. Шао был единственным, кого она знала на протяжении долгих лет, за исключением невидимого божества. Девушка испытывала странные чувства — что-то толкало ее на действия, цели которых волшебница не понимала. Словно все спрятанные эмоции и переживания, наконец, выплескивались наружу огромными порциями после долгого срока уединения. Необъяснимое, странное желание. Похоже, Шао испытывает то же самое. Неужели такое бывает у всех? Может, великий Гипнос-Рен понял, что отроки созрели для чего-то нового, и отпустил их во имя осуществления задуманного, а не для практики волшебства сновидений, которым они вдвоем владели в совершенстве?
Не понимая, чего же она все-таки ищет, девушка шла по ночному городу. В одном из кварталов, на темной улице, к ней пристала пара пьяных матросов, которые возвращались в порт из трактира после попойки. Увидев, молодую и привлекательную девушку, гуляющую в одиночестве, мужчины приняли Каю за проститутку. Один из них пристроился к ней сзади и стал нагло щупать тугие груди молодой чародейки. Другой, более агрессивный, начал стягивать с нее юбку. С протестующим криком волшебница вырвалась из рук подвыпивших матросов, вся красная от злости и смущения. Но это только разогрело кровь двух мужчин. Кая поняла, что ничего хорошего за этим не последует. Притворившись, что готова следовать желаниям новых знакомых, она протянула время, достаточное для того, чтобы подготовить заклятье. Потом быстро пробежала пальцами по глазам матросов, и те, блаженно улыбаясь, повалились в объятия друг друга, после чего забылись сладким сном. Волшебница вздохнула.
Хоть она и не собиралась, но придется проследить за тем, что делает ее противник. Иначе ночь потеряет для нее всякий смысл. Возможно, ей предстоит спасти очередную жертву Шао.
Отыскать то место, где творил волшбу второй ученик Гипнос-Рена для Каи не составило труда. Страх, ужас и ненависть — вот безошибочный след, по которому можно выследить Шао Луна. Юноша развлекался в одном из домов бедного квартала. Там чародей забавлялся с молодой девушкой, отец которой третью ночь пропадал в трактире.
Кая осторожно заглянула в окно одноэтажного домика. Увиденное поразило ее. Шао Лун стоял посреди комнаты, сложив на груди руки и с улыбкой наблюдая за девушкой. Колдун внушил незнакомке, что ее одежда превратилась в гадких скользких змей, и девушка поспешно сбрасывала с себя все предметы гардероба. С помощью такого хитрого фокуса Шао обнажил красавицу. Потом Кая заглянула в сознание жертвы колдуна и увидела, что там творилось. Изо всех темных углов к ней лезли пауки и сороконожки, спрятаться было невозможно. Единственным безопасным местом оставался маленький пятачок вокруг юного мага. Девушка против воли, содрогаясь от омерзения, походила все ближе и ближе к чародею, потому что безопасный пятачок постепенно сжимался. Шао Лун распахнул свой халат и…
Кая сжала руки в кулачки. Отвращение к магу захлестнуло ее с необыкновенной силой. Сосредоточившись на сознании жертвы, волшебница, представляя себя несчастной игрушкой колдуна, постаралась отогнать наваждение, растоптать навязанные плоды воображения.
Мерзкие насекомые исчезли. Девушка увидела перед собой мальчишку-подростка с алчным блеском в глазах. Прежде чем Шао успел что-то предпринять, юная красавица с силой оттолкнула юношу. Кхитаец сжал зубы. Похоже, он понял, что его вечная соперница в магии появилась где-то рядом, несмотря на запрет. Но маг не собирался отпускать свою жертву. Вместо этого он усилил гипнотическое воздействие на обнаженную девушку. Теперь от стен дома отделились чешуйчатые тела драконов. Раскрыв жадные пасти, чудовища бросились на молодую красавицу, вынуждая ее спрятаться в объятиях колдуна. Кая повторно применила свои чары, отгоняя кошмары, навеянные Шао. Колдун усилил атаку. Волшебница вложила остатки сил, но противник не сдавался.
Внезапно все кончилось. Девушка скользнула к ногам кхитайца. Шао наклонился, чтобы проверить ее пульс.
Мертва.
Вероятно, юное сердце не выдержало пережитого ужаса и всех потрясений.
Разочарованный маг запахнул свой зеленый халат. Его глаза, наконец, отыскали Каю. В первый раз в них читалась лютая, ничем не разбавленная ненависть. В зрачках колдуна пылал жаркий темно-красный огонь. Чародейка поняла, что отныне и навеки у нее появился враг.
Конан очнулся ото сна. В беседке сидели Кесея и Диаса. Верховная жрица дев-браминов и ее ученица пили чай из крошечных глиняных чашек. Загорелая спина погонщика слонов маячила за башенкой — вендиец кормил животное.
Солнце висело высоко над горизонтом. Тени удлинились. Время перевалило за полдень.
— Сколько я проспал? Где мы сейчас? — спросил варвар.
— Ты пребывал в области сновидений около четырех часов, — ответила Кесея. — За это время мы успели покинуть Айодхью и сейчас пересекаем провинцию в северном направлении. Караванщики любезно согласились довезти нас до самой границы.
— Мы движемся в сторону Кхитая? Жрица кивнула.
— И наша конечная цель — дом проклятого Шао Луна?
Кесея вновь кивнула.
— Славно. Пора, наконец, поквитаться с этим псом и отдать его на корм демонам. Из-за него я убил своего друга, а я не привык копить долги. Если я не убью чернокнижника, Судир Шаху будет неспокойно в царстве мертвых. Но если я сполна рассчитаюсь со злым чародеем, он вечно будет прислуживать моему другу в загробном мире.
Киммериец помолчал. Потом пристально взглянул на верховную деву-брамина.
— Ты показала мне свое прошлое, Кесея. Но ведь это было только начало истории, верно? Почему ты не открыла мне остальное?
— В истории нашей вражды с Шао Луном есть много неприятных, а подчас и отталкивающих моментов, — призналась волшебница. — Думаю, то, что ты увидел, было истоком зарождения вечной борьбы.
— Кром! Я что похож на девственницу, которая стесняется взглянуть даже на собственный зад? Что бы там ни было, я хочу это видеть.
Кесея приподняла бровь.