Таллок склонился над землей рядом с киммерийцем. Юноша сгреб щепотку белого порошка и медленно пропустил его сквозь пальцы.
— Зола какая-то… Или прах.
Конан пошарил пальцами в куче пыли и извлек оттуда кость.
— Кто-то сжег здесь человека! — почти в ужасе закричал Саттар. — Кровожадные колдуны!
— Успокойся, старик. Это всего лишь позвоночная кость лошади. Но сомневаюсь, чтобы кто-то тут разводил костер — следы бы остались совершенно другие.
— А что ты скажешь на это? — Таллок обнаружил в белом песке человеческий череп с зияющими провалами глазниц.
— Да, похоже, здесь расстался с жизнью не только конь. Наверное, что-то напало на всадника и пережевало его вместе с конем. А кости выплюнуло вместе с этим порошком.
— Это жертвенник, Конан! — с пугающей уверенностью провозгласил Саттар.
— Я знаю обычаи мунганов. Степняки никогда не приносят человеческих жертв, чтобы задобрить богов.
— Значит, что-то заставило их изменить традиции.
— Может, это вовсе не мунганы, — сказал Таллок. — Вдруг по степи бродит чудовище, пожирающее людей и отрыгивающее эту белую дрянь?
— Кто бы ни устроил здесь этот беспорядок, мне это не нравится, — произнес киммериец. — Следует быть более осторожными. Возможно, впереди нас ждет засада.
— Не исключено, что это козни Шао Луна, верно? — сказала Исира.
Конан покачал головой.
— Зачем чародею посылать чудовище, которое охотится на одиноких всадников? Если бы колдун хотел нашей смерти, его посланец отправил бы пас к праотцам еще во время ночной стоянки, пока мы путешествовали в стране снов.
Странники вернулись к своим коням. Обо всем случившемся рассказали остальным.
— Ладно, отправляемся в путь, — сказал киммериец.
Они скакали до самой темноты, и только когда небо приобрело темно-синий окрас, впереди показались шатры кочевников, освещенные светом многочисленных костров. В поселке, который носил название Араказ, что в переводе с языка степняков значило «колодец», действительно, насчитывалось не больше трех десятков жилищ. Однако по странному стечению обстоятельств в селении в тот вечер оказалось огромное число кочевников. Даже если в каждом шатре жило по шесть человек, то тех степняков, что сидели у костров, было вдвое больше. Из поселка неслись песни мунганов, протяжные и гулкие, как степной ветер, возбужденные голоса, крики и даже звуки борьбы.
— Не нравится мне все это, — поделился мыслями Таллок, ехавший рядом с Конаном.
— Чего ты боишься?
— Я боюсь того, что не знаю, чего бояться. Как только я вижу опасность, я дерусь или убегаю. А сейчас я не знаю, чего ждать и что делать. Мы едем в этот поселок, и у меня все настойчивее складывается нехорошее предчувствие. Чудовище, глотающее всадников вместе с конями, огромные сборища кочевников… У них что — праздник какой-то?
— Узнаем, когда доберемся.
— Когда доберемся, может оказаться слишком поздно. Не забывай, с нами женщины, Конан.
Вало незаметно подъехал ближе к двум странникам и теперь вслушивался в их разговор. Когда дело касалось безопасности дев-браминов, вендиец-великан становился необыкновенно чутким ко всему, что происходило вокруг. К своей работе главный убийца-экзекутор общества брахманов Сна относился со всей надлежащей серьезностью. Палач-гигант старался никогда не допускать ошибок, которые могли поставить под угрозу жизнь жриц Сна.
— Мы торговцы. Какого демона можно получить с тех, кто торгует склянками? — рассуждал варвар. — Лучше въехать в поселок, не таясь, чтобы не вызвать у кочевников лишних подозрений.
— Я никогда не доверял жителям степей. — Они такие же люди.
— Ты привык судить по себе, киммериец, — осторожно сказал юноша, чтобы не прогневить северянина. — Я же побывал во многих странах и успел убедиться, что у разных народов разные ценности. Если ваш брат с севера всегда скор на руку, но никогда не ударит понапрасну, то о степняках такого я сказать не могу. Эти мерзавцы всегда готовы затаить злость в себе, и даже если кочевники не сумеют совладать с противником в открытую, то всадят тебе нож в спину при первой же возможности.
— Разрази тебя гром, парень! Послушав твои речи, можно было вообще никуда не отправляться из Вендии! Зачем же ты тогда поехал с нами в Кхитай?
— Чтобы присмотреть за теми, кто может совершить ошибку. И чтобы не погибли те, кто достоин жить, — сквозь сжатые зубы произнес юноша. — Тебе этого не понять, воин.
— Какие у тебя опасения, юный странник? — спросил Таллока вендиец, который отнесся к словам юноши с большим вниманием. — Почему ты не хочешь ехать в этот поселок?
— Не нравится он мне, — буркнул странник. — Скверное предчувствие. Ничего не могу с этим поделать. Если Конан питает какую-то скрытую симпатию к этим коневодам, я ее не разделяю.
— Поворачивать поздно, — сказал Конан. — Они, наверняка, нас уже заметили. У степняков хорошее зрение… И быстрые лошади.
— Я не прошу поворачивать. Давайте всего лишь приостановимся. У меня есть на вооружении один фокус, которому меня обучили кхитайские мудрецы. Верный способ проверить, действительно ли впереди нас ждет беда.
Группа придержала коней. Таллок вытащил из седельной сумки маленький мешочек.
— Внутри гадальный бисер. Путь каждый из вас вытянет по бусинке, которая и определит, что ожидает его в скором времени. Если попадется зеленая горошина — это к удаче, белая — никаких напастей, красная — опасность, черная — верный признак несчастья. Давай, Конан, ты первый.
Киммериец опустил руку в мешочек и вытащил бусинку.
— Красная.
— Теперь ты, Вало.
— Красная.
— Кесея?
— Красная!
Три ученицы верховной жрицы поочередно вытащили по бисеринке. У всех на ладони оказалась красная бусинка. Саттар не составил исключения. Последним вытянул предсказание Таллок. Ответ был однозначен. Красная.
— Это не жульничество, — сказал юноша. — Не подумайте, что я вас обманул — вот весь бисер…
Таллок ссыпал на ладонь разноцветные крупицы. Преимущественно все белые, значительная часть зеленых, немного красных и всего несколько черных. Остальные — в руках странников.
— Чертовщина какая-то… — тихо произнесла Алекса.
— Какая бы беда нас ни подстерегала, мы с ней справимся и доберемся до Кхитая, — твердо заявил варвар, отшвырнув мелкий красный шарик.
— Подождите! — внезапно воскликнула Исира. — У нас остался еще один человек, который не тянул жребий!
Взгляды устремились на спящую Алиэль.
Таллок ссыпал назад гадальный бисер. Вдвоем с Кесеей они подошли к девушке, тело которой недвижно лежало на повозке, укрытое тонким пледом. Высшая жрица осторожно взяла пальцы девушки и погрузила их в мешочек. Осознанно или нет, но Алиэль ухватила крохотную бусинку.
Таллок взял бисеринку из ее пальцев и передал остальным странникам. На несколько мгновений в воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь стрекотанием цикад. Никто не решался огласить результат предсказания. Ввосьмером они уставились на черный шарик, словно никогда не видели в жизни ничего страшнее.
— Может…
Кесею прервал скорый топот копыт. Со стороны Араказа приближался большой отряд конных воинов мунганов. Всадников было полсотни — пятеро на каждого участника похода. Конан и Вало мгновенно положили кисти на рукояти мечей, еще не очнувшись от зловещего смысла предсказания.
— Кто там прячется во тьме, словно кровожадный бес? — послышался злой окрик. — Если ты друг — покажись, если враг — беги без оглядки.
Конан вышел вперед, распалив факел. Кони мунганов захрапели.
— Мы не враги, степной народ!
— Почему вы скрываетесь, подобно стае шакалов, вместо того, чтобы приблизиться к поселку?
— Наши кони устали. Мы решили позволить им небольшой отдых.
Степняки разожгли свои факелы, после чего десяток конников во главе со своим лидером приблизился к группе путешественников. Кочевники недоверчиво оглядели чужаков.
— Кто вы?
— Торговцы. Наш путь лежит из Вендии в далекий Кхитай. Мы везем целебные снадобья ко двору самого императора.