— Пойдет. — Старший брат подхватил клинок. — Приведу в порядок. Займусь уже теперь. Сколько нам еще плыть?
— Часов пять, — провел ладонью по своему мечу Курант.
— Хоть начну, — кивнул Харас. — Эта девчонка нагрузила в мешок к Луку к косам и серпам, считай, что маленькую кузню. А я-то удивлялся, что наш маленький силач пыхтит от натуги. Зато есть что приложить к лезвиям.
— Вот и приложи, — пробормотал Курант, повесил на пояс свой меч, взял в руки творение хиланского кузнеца. — Наслышан я о Палтанасе. Хороший был мастер. Может быть, и лучший в Текане. Те, кто его убил, заслуживают смерти в любом случае, даже если бы они не убивали твою мать, Луккай. Признаюсь, когда я узнал, о ком идет речь, даже и раздумывать не стал, брать или не брать в семью Лалу. Она, правда, должна что-то сказать сама, ведь не несмышленыш какой? Но сейчас речь не о ней.
— О мече что скажешь? — сдвинул брови Лук.
— О мече будет говорить он сам, — заметил Курант. — А о работе мастера кое-что скажу. Ножны выполнены из акации, обтянуты кожей буйвола. Дешевый материал, но не по качеству. Качество как раз выше всех похвал. И обработка хорошая — в воду бросать не стоит, но воды не испугается. Устье ножен оковано сплавом серебра.
Старик поднес ножны к носу, принюхался, даже лизнул их.
— Зачернено, чтобы не пускало блики. Сам меч легкий, чуть легче среднего.
Курант ощупал рукоять, поднял брови.
— Интересная работа, очень интересная. Таких мечей в Текане нет. Что-то мне кажется, что заказчица этого меча из очень дальних краев.
— Откуда? — даже привстал Лук. — Может быть, из-за моря? Хотя нет. Там же тоже стена, я слышал. Может быть, из Холодных песков? Или с Гиблых земель?
— Да, — покачал головой старик. — Небогатый выбор у теканских чужеземцев, чтобы придумать собственную историю. Не знаю откуда. Но повторюсь, таких мечей в Текане нет. Смотри. Привычного навершия у меча не имеется. Зато рукоять длиннее обычной в два раза. Длинные рукояти у мечей клана Тьмы — клана Неку из Ака, и там они тоже чуть изогнуты, но эта еще и расширяется. Немного, но ощутимо. К тому же мечи у Неку имеют кривизну и заточку только с одной стороны, а этот, судя по ножнам, прямой. Рукоять из металла, обтянута кожей сома, сверху заплетена лучшей тесьмой. Хорошо и не ярко. Гарда маленькая, овальная. — Старик продолжал ощупывать меч. — Стальная, но тоже черненая. Да, будущая хозяйка этого меча точно не собиралась красоваться с ним перед строем гвардейцев, конечно, если заказывала меч для себя. Кстати, выше и ниже гарды на рукояти и на клинке кольца из бронзы. Возможно, с добавлением серебра. Так никто в Текане не делает. Но ярлык к мечу теканский.
Старик поймал коричневыми пальцами шнур, на котором висел деревянный, покрытый лаком кругляшок. Ощупал его, повернулся к Харасу:
— Что здесь?
Старший сын наклонился над ярлыком:
— Печать иши. Не урая Хилана, а самого иши, и, судя по всему, настоящая. Здесь написано, что податель сего — свободный всадник Текана.
— Значит, не для себя заказывала, — задумался Курант. — Есть над чем поломать голову. Ты, Луккай, теперь, выходит, вроде настоящего арува? Почти вельможа. Я слышал, что некоторым нищим такой вот ярлык помог превратиться в богатеев.
— Если кто-то из ловчих узнает, что я убил одного из них, этот ярлык позволит мне спокойно жить в Текане? — спросил Лук.
— В Текане спокойно не может жить даже иша, — рассмеялся Курант и положил меч на колени. — И клинок.
Старик медленно вытянул меч из ножен. Харас удивленно присвистнул. Лук задержал дыхание. Клинок был черным. Нет, он был гладким и блестел, отражал поднесенные к его плоскости пальцы старика, но вместе с тем оставался черным.
— Ничего не скажу, — озадаченно пробормотал Курант, отмерил четыре пальца от гарды, положил клинок на ребро ладони, удовлетворенно кивнул, затем взял клинок за острие, попытался его согнуть, отпустил, прислушался, покачал головой. — Ничего не скажу, — повторил с недоумением. — Всегда был уверен, что смогу по звуку определить, что за меч, сколько слоев, какой металл, но тут не скажу ничего.
— Одиннадцать полос, — заговорила Лала, которая встала за спиной Лука. — Середина очень мягкая. Лезвия твердые. Ни один кузнец не выковывал таких лезвий. И еще по четыре слоя с каждой стороны. Твердый — мягкий, твердый — мягкий. Но секрета состава не знаю. Отец, — она проглотила слезы, — сам ковал и учился, ковал и учился. И состав, и порядок, и форма — во всем заказчица его наставляла. Ни за что бы он не согласился следовать указаниям пусть и знатной, но женщины, но она хорошо заплатила. И… она была очень страшной. Когда она приходила, я теряла сознание от страха. Только зря все это…