На правой стороне церкви, как бы таясь от всех, стоял сильно приунывший адъюнкт, тогда как асессор важно и спокойно прохаживался около поставленного перед царскими вратами аналоя, как бы стараясь быть на виду у всех. Ладыгин, поняв, что он никоим образом не избегнет предстоявшей ему участи, собрался с силами и теперь казался не только равнодушным, но и веселым, каким он был всегда.
Так как при императрице Елизавете Петровне, любившей церковное пение, церковные наши песнопения начали принимать оттенок итальянской музыки, то у нас в церквах стали вводить так называемые концерты. На свадьбы Попова и Ладыгина послана была, по приказанию государыни, часть хора придворных певчих, которые и встретили приехавших женихов торжественным песнопением.
Вскоре после того приехали обе невесты, и певчие приветствовали их пением концерта «Гряди, невеста, от Ливана!». Вся церковь пришла в движение, все кинулись вперед и приподнимались на цыпочки, чтобы лучше посмотреть на приехавших невест, роскошно разодетых гардеробмейстериною государыни. Свадьбы отличались, по-видимому, большою пышностью, так как комиссия, по внушению ее президента, хотела тем самым показать жителям столицы, что хотя обольщение непорочных девиц не проходит даром легкомысленным волокитам, но что вместе с тем государыня, строго держась закона, изданного блаженной памяти ее родителем, изливает свои непомерные щедроты на тех, которые сделались жертвами соблазна и обмана, будучи увлечены невольно в пропасть греховную.
Главным распорядителем брачных торжеств был Демидов и председательствуемая им комиссия. Она явилась в собор в полном составе, в праздничной одежде. Президент ее строго посматривал кругом, как будто отыскивая тех, кого за их любовные «упражнения» следовало бы по закону поставить под венец.
Во время бракосочетания адъюнкт и его невеста стояли приунывши. Он скорбел о своем мимолетном увлечении и о сделанном им промахе, а она раскаивалась в той хитрости, которую употребила, чтобы женить на себе раба Божьего Никиту против его воли.
Совсем иначе держали себя асессор и его невеста. Он с полным равнодушием глядел на свою невесту и с легкой усмешкой на окружавшую их толпу, среди которой видел немало и своих знакомых, и своих приятелей. Невеста смотрела на всех как бы вызывающим взглядом, но, следуя русскому обычаю, не раз принималась хныкать под венцом, закрывая лицо платком и оплакивая свое девство, хотя такое оплакивание, судя по сильно уже раздавшейся ее талии, и казалось довольно запоздалым.
Когда кончился брачный обряд и молодые стали садиться в подъехавшие кареты, их окружила плотная толпа, среди которой шли самые разнообразные толки. Многие, особенно женщины, восхваляли справедливость и мудрость государыни, желавшей положить конец соблазну молодых, неопытных девушек; другие же находили, что от подневольных браков не будет никакого добра.
Убедившись после обвенчания Попова и Ладыгина в своем неограниченном полновластии, комиссия принялась действовать еще усерднее и еще отважнее, чем прежде. Против нее поднялся в Петербурге сильный ропот, и Мавра Егоровна Шувалова, находя, что ветреникам и ветреницам задана уже хорошая острастка, начала склонять государыню к отмене тех чрезвычайно строгих мер в отношении чиновных персон, которые приняты были комиссией. Под влиянием ее государыня приказала 1 августа 1750 года написать из кабинета новый именной указ с. – петербургской полицеймейстерской канцелярии. По скромности нашего щепетильного в иных случаях времени не совсем было бы удобно передавать некоторые выражения и слова, встречающиеся в этом указе, а потому мы сообщим его содержание в смягченных выражениях.
Так как оказалось, говорилось в этом указе, что некоторые женщины, подлежащие ведению комиссии о безбрачных, кроются около Петербурга по разным островам, «а иные и в Кронштадт ретировались», того ради ее императорское величество указала: таких женщин как иноземок, так и русских сыскивать, и имеет полицейская главная канцелярия приказать по всем островам от полиции определенным командам смотреть и, «пристойным образом разведывая, оных ловить и приводить в главную полицию, а оттуда присылать в комиссию, и притом оным командам накрепко подтвердить, чтобы честным дамам и людям насильств, обид и примет никаких не чинили».
Указом этим была сдержана излишняя ретивость комиссии, напугавшей своими действиями всех грешников и грешниц по любовным «произвождениям».