Александр ничего не сказал, когда они собрались уходить, но я знал, о чем он думал.
Что я был твердолобым ублюдком.
Я сколотил значительное состояние, будучи именно таким.
А также я безжалостен. Жестокий.
Неумолимый.
Все, что нужно главе Братвы.
Как только двое мужчин вышли, Сергей привел мою знаменитую гостью, а также принес потрепанную спортивную сумку, которую поставил на пол. Первое, что я заметил, были шокирующие розовые волосы девушки. Во-вторых, она промокла с головы до ног. В-третьих, на ней были теннисные туфли цвета шартреза. И последний и, возможно, самый важный аспект этого… Проблема заключалась в том, что в руке у нее была бита.
Она также дрожала, с нее капала вода на мой прекрасный персидский ковер. К счастью, через несколько секунд Сергей принес пару полотенец.
Александр бросил на меня взгляд, прежде чем они оба вышли.
“Ты хочешь, чтобы я остался, босс?” Спросил Сергей.
“В этом нет необходимости. Думаю, я справлюсь с этим”. Мои люди уже обыскали ее так, что, кроме биты, не было никаких опасений, что она какая-нибудь роковая женщина. После того, как двойные двери закрылись, я подождал, скажет ли она что-нибудь. Она подняла голову, но спутанные розовые волосы прилипли к ее лицу. Я почти не мог разглядеть ее черты, за исключением кольца в носу.
Теперь я был рад, что запретил своим двум дочерям прокалывать что-либо, кроме ушей. Тишину нарушал только продолжающийся шторм. Когда раздался еще один раскат грома, девочка подпрыгнула.
“Не то чтобы я не ценил таинственных посетителей, но я бы предпочел знать твое имя”, - сказал я ей.
Она подошла ближе, нахмурив брови. Когда она убрала волосы с лица, я, наконец, смог осознать, что кажущаяся хрупкой, девушка была чертовски красива. Черты ее лица были идеально выточены, аристократичны, маленький носик просто очарователен. Но я почувствовал в ней свирепость по выражению ее лица и искре в глазах.
“Ты меня не узнаешь?”
Ее голос был таким:… Подожди минутку. Это было невозможно. Маленькая девочка, которую я знал, превратилась в женщину. “Кэролайн?”
Она кивнула и заметно поникла. “Я знаю, что прошло много времени и мой визит был неожиданным, но ты был единственным человеком, к которому я могла обратиться”.
Кэролайн Рэндалл была лучшей подругой моей биологической дочери Софии еще с начальной школы. Даниэлла присоединилась к их маленькой стае, трое называли себя мушкетерами. Они неожиданно быстро подружились: Кэролайн из королевской семьи из списка Fortune 100, ее отец — гигант в области компьютерных чипов. Я не видел ее по крайней мере три года, может быть, четыре. Тогда она была милой пухленькой девушкой, из которой ее отец все еще пытался сделать точную копию самого себя. Было очевидно, что у сукина сына ничего не вышло.
Однако я был поражен тем, насколько она изменилась. Теперь она определенно была настоящей женщиной.
“Что случилось?”
“Какие-то мужчины. Они гм…… напали на меня в моей квартире”.
Я чувствовал, что за этой историей кроется гораздо больше. Тот факт, что она была здесь и просила моей помощи, вероятно, означал, что она вляпалась в то, что было ей не по силам.
“Ты в порядке?” Спросил я, жестом приглашая ее подойти ближе.
“Да, я думаю, что да. Я ударила одного из парней своей верной луисвилльской битой. Этот ублюдок больше не будет ходить”. Она хлопнула битой по руке, осторожно приближаясь.
“Садись. Я принесу тебе выпить. Почему-то мне кажется, что тебе это нужно”. Я посмотрела на биту, пытаясь удержаться от смеха. Это было похоже на то, как если бы она взяла нож в перестрелку, но, очевидно, у нее была отличная цель.
“Я намочу твою красивую мебель”.
Я усмехнулся, подумав о своих прежних опасениях по поводу тела Фредди. “Думаю, я смогу с этим справиться. Водка? Вино?”
“Виски, если оно у тебя есть”.
Виски. Все изменилось. Черт возьми, я вспомнил, как они с Софией бегали по дому, разбрызгивая виноградную содовую и выкрикивая какую-то популярную в то время поп-песню. Я даже не раз качал ее на коленях. Черт. Самые неподходящие мысли внезапно вырвались на передний план в моем сознании.
Она села, оказавшись достаточно близко, чтобы я мог почувствовать запах страха, исходящий от ее кожи, держа биту, как спасательный круг. Во что, черт возьми, она вляпалась? Я освежил свой бокал и налил ей. Когда я приблизился, она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Ее глаза всегда были самыми голубыми, какие я когда-либо видел. Моя мама назвала бы эти глаза проникновенными.