И вот, когда они, наконец, добрались до дома Лиама, альфы набросились на него и дважды сцепились с ним. Найл рассказал, что они не рисковать и одновременно спускать в него два узла, так это могло навредить ему, так что сначала Лиам сцепился с омегой, а затем, во второй раз его трахнул Зейн. Именно из-за этого Найл опоздал со звонком, потому что ждал, когда пройдет сцепка.
После разговора Луи только хотел убрать телефон и ещё немного украсить дом, но увидел сообщение от отца, в котором говорилось о том, что Джон Ф. Смит был замечен рядом с его старым домом, и теперь Марк патрулировал дом.
Отец попросил обезопасить их особняк.
Томлинсон крепко сжал телефон в руке, воспроизводя воспоминания о том ужасном дне, когда его маму хладнокровно убила эта тварь, а он сам обратился в волка. Эта же самая тварь преспокойно разгуливала на свободе и всё ещё не была поймана. Похоже, он вернулся с желанием завершить начатое много лет назад.
Гарри был на работе, Элиас смотрел мультики по телевизору, не обращая внимания на свою паниковавшую мамочку на кухне. Омега попытался успокоиться, контролируя свое дыхание:
— Я в порядке, я в порядке. Он не знает о том, где я живу. Я в безопасности.
Он сказал самому себе ещё несколько успокаивающих слов, пока не почувствовал, что дыхание выровнялось, а сердечный ритм пришел в норму. Затем Луи написал отцу, что все хорошо, что он уверен, что в безопасности, а этого урода скоро схватят. Следующее, что всплыло у него в голове — завтра годовщина дня смерти мамы.
Луи уже договорился с отцом и Лотти вместе посетить могилу мамы. Он просто не смог бы пойти туда один — некий страх, к которому омега пока что не был готов. Каким-то образом Луи чувствовал, что мама бы расстроилась, если бы он не смог побороть свой страх.
Гарри предложил пойти вместе с ними, но Томлинсон отказался и попросил его провести день с Элиасом. Впервые он должен это сделать исключительно вместе с отцом и сестрой.
Итак, после ужасной, бессонной ночи настал день тяжелой встречи со своим прошлым.
Марк и Лотти забрали его сами — им очень хотелось оценить новый дом Гарри и Луи.
Ранним утром Элиасу надо было собираться в детский садик, но мальчику так не хотелось вставать из уютной кроватки. И хотя омега уже начинал волноваться наперед, он оставил задачу по сбору сына Гарри. Пока Стайлс одевал Элиаса, Луи встретил Лотти и отца, впуская их в недавно приобретенный дом. Сестра и отец омеги были поражены красотой интерьера, они и не догадывались, что особняк такой огромный, поэтому в значительной степени были шокированы.
Они думали, что такое пространство слишком велико для троих человек, но когда Луи рассказал о планируемом большом семействе, Лотти и Марк очень удивились. Они прекрасно понимали, что в данном случае Луи и Гарри могут руководить инстинкты, ведь с теми людьми, которые не обращались в волков, подобное не происходило. Томлинсон-младший даже пошутил насчет Рождества в будущем, когда двадцать детишек будут сидеть за столом в ожидании подарков от дедушки.
Марк до смешного побледнел от одной только мысли о том, сколько подарков придется ему покупать для такой оравы внуков, и тут же заявил, что отказывается сидеть с ними в качестве няни, когда Луи и Гарри захотят отдохнуть, ни за что.
Омеге не нужен был бы кто-либо, кто способен позаботиться о детях. Возможно, в будущем, но не сейчас. Он считал, что легко справится с Элисом и двумя малышами.
Лотти также принесла подарок для близняшек.
— О, сестрёнка, не стоило, мы ведь еще не знаем, кто у нас будут, но все равно огромное тебе спасибо, мне очень приятно, — Луи рассмеялся, когда увидел в коробочке две пары крохотных кроссовок «Nike» и два розовых медвежонка.
— Тогда лучше тебе постараться, чтобы у вас родились девочки, иначе у вас будут мальчишки ходить в розовых кроссовках и с мишками в обнимку, — девушка крепко обняла брата.
Луи покачал головой и поблагодарил сестру за подарок, ему было очень приятно, что она подумала о еще неродившихся малышах. Хотя он не может сказать с уверенностью, что будут именно девочки, а вдруг это будут маленькие братики для Элиаса?
Им пора было уходить, поэтому Луи поцеловал на прощание Гарри и Элиаса, вышел из дома вместе с красивым букетом, купленным днем ранее, и поехал на кладбище, где была похоронена его мама. Лотти сжала их руки в своих и повела к месту захоронения. Луи на пути рассматривал могилы — о некоторых хорошо заботились, а другие были заброшенными.
Было немного странно гулять среди свежих и старых могил. Ему не нравился воздух, не нравилось окружение, которое напрягало и будто давило на плечи. Омега задумался, а Лотти, наконец, остановилась перед черным надгробием с выгравированными на нём белыми буквами.
Красивая краткая эпитафия была нанесена под именем мамы.
Джоанна Томлинсон
1979-2013
Навсегда в наших сердцах
Любимая жена и мама.
Её отсутствие — тихое горе,
Её жизнь — память любимых.
Луи почувствовал, как рука отца сильно сжала его плечо, стремясь подобным жестом успокоить омегу. Он не заметил, как заплакал — горькие слёзы хрустальными ручейками бежали по его лицу, падая вниз и теряясь где-то на земле возле ног. Луи опустился на колени перед могилой и осторожно положил цветы.
— Привет, мамуля… прости меня, я… я совсем не приходил к тебе…
Руки Лотти кольцом обхватили его, успокаивая, обнимая, согревая и утешая.
— Она будет гордиться тобой, Лу, — прошептала девушка, на что омега мог только кивнуть.
Он не переставал угнетать себя из-за её смерти, хотя понимал, что его вины в произошедшем совсем нет, но эти мысли стальными когтями держали омегу в тисках, и избавиться от них было крайне трудно. Мама защитила его, защитила ценой своей жизни и поступила именно так, как любая другая мать. Теперь, когда он сам является матерью маленького кудрявого солнышка, то прекрасно осознает, что сделает всё возможное, лишь бы Элиас находился в безопасности, даже готов отдать свою жизнь взамен на его. Луи безгранично уважал свою маму и рад, что помнил её сильной, красивой и любящей.
Но… Картинка перед глазами была до сих пор слишком яркой и свежей Сын ещё помнил, как алая кровь слепящим пятном окружала её безжизненное тело, но он не сдавался и заставлял эти мысли вернуться в самый дальний угол памяти, чтобы от мамы остались лишь светлые воспоминания. Это очень сложно сделать. Сложно, но возможно.
К сожалению, иногда самые плохие моменты запоминаются, а хорошие — нет.
Семья молча стояла возле могилы, пока не пришло время возвращаться назад. Марк медленно шел впереди, а Лотти снова взяла Луи за руку, стараясь поделиться с ним своим теплом.
***
После посещения могилы матери прошла неделя. Наверное, она была одна из самых трудных для Луи, даже несмотря на то, что он почувствовал себя немного лучше. Омеге часто снилось, что мама так счастлива и сияет, словно самая яркая звездочка на небе, благодарит его за то, что он навестил её. Это были странные сны, но служили ему неким знаком свыше, хотя Луи был реалистом и скептиком.
Наконец-то сегодня они узнают пол близнецов!
— Элиас, надень ботинки! — ругался Луи на замешкавшегося сына, из-за которого они опаздывали на прием. И опоздали бы ещё больше, если бы хихикающего сына не поймал Гарри и не взял всё дело в свои руки, одевая и обувая ребёнка. В последнее время Элиас чувствовал себя слишком вседозволенно и капризно.
— Сын, надо слушаться свою маму. В следующий раз обязательно сразу же надевай обувь, когда мама тебе это скажет.
Мальчик попробовал было похныкать в ответ, но предупреждающий рык отца заставил немедленно подчиниться ему.
— Хорошо, папочка…
Гарри погладил ребёнка по голове, а затем велел ему надеть курточку и шапочку с шарфом, потому что на дворе стоял январь, а ветер был по-настоящему морозным и зимним. Элиасу очень нравился снег, но он не любил холод, который щипал его за щёчки. Конечно, будучи волчонком, мальчик несколько раз видел снег, но тогда относился к нему равнодушно — плотный мех с подшерстком согревал его.