— Думаю, ты можешь делать все, что угодно, когда ты жалкий придурок, у которого нет друзей, — сказал Рон.
Гарри чувствовал себя неловко по причине, которую он не мог точно назвать.
— Ладно, мне пора идти. Я хочу кое-что посмотреть в библиотеке Министерства, прежде чем пойду домой.
***
Гарри не имел ни малейшего представления, с чего начать, поэтому спросил клерка.
— Пигмалион? Греческая мифология. — Клерк записал имя автора, которого он будет искать, и одарил Гарри странно зловещей улыбкой.
— Спасибо, — сказал Гарри. Он попытался не обращать внимания на щемящее чувство стыда в затылке, что Драко настолько превзошел его, что он искал шутку, которую рассказал в книге.
Он нашел нужную книжную полку и увидел зеленую книгу с названием «Овидий» на корешке. Взяв его, он пролистал страницы, пока не нашел главу с надписью «Пигмалион.» Он начал читать.
Это была поэзия, а Гарри всегда было трудно с поэзией, но сейчас все было по-другому. Это было… в основном порно, понял Гарри, и внезапно он обратил на это гораздо более пристальное внимание. Теперь он знал, почему Нарцисса краснела за чаем.
Блять.
Гарри захлопнул книгу и практически выбежал из библиотеки. Уходя, он не мог встретиться со смеющимся взглядом клерка.
========== Часть четвертая: Я должен поворачивать голову, пока не стемнеет ==========
Конечно, в ту ночь ему приснился еще один ужасный сон. Это было ужасно.
Наихудший кошмар.
Все началось в полной темноте. Он ничего не видел, не мог пошевелиться. Он был парализован.
Он слышал слабый стук молотка в нескольких дюймах от своего лица. Постукивание становилось все громче и громче, и он чувствовал, как поверхность его кожи подвергается воздействию воздуха. Сначала горло, потом нос и, наконец, глаза.
Он не мог пошевелиться, но мог видеть. Драко долбил камень — долбил его. Затем из скалы показались его плечи, ноги и, наконец, ступни. Драко отступил и посмотрел на него. По-настоящему посмотрел на него, оглядел с ног до головы.
Гарри хотел снова протянуть руку, как сегодня утром в саду, но не смог — он застыл в камне, в белом мраморе павильона поместья Малфоев.
Драко коснулся холодного камня своей руки, и Гарри почувствовал, как она ожила, кровь прилила к конечности. Он мог двигать им теперь, когда оно было живым, и он протянул руку, чтобы обнять лицо Драко, погладить острую линию его челюсти. Драко в восторге закрыл глаза.
Гарри использовал свои пальцы, чтобы погладить Драко в течение долгого времени, и Драко, казалось, не хотел ничего делать, кроме как позволять прикасаться к себе. Гарри почувствовал, что ему хочется умолять, хочется задыхаться, но он не мог пошевелиться, не мог дышать. Он вложил все свое отчаяние в мягкие прикосновения, которые давал, вкладывая в них все, о чем хотел попросить.
Драко наконец открыл глаза. Он поднял руки к мраморному животу Гарри. Солнце било в него, и белый камень отражал отблеск на лице Драко. Его пальцы пробежали по плоской поверхности живота Гарри, пробуждая жизнь в мышцах. Они напряглись, задрожали, когда он беззастенчиво исследовал каждую частичку Гарри, которую смог найти.
Он провел пальцами по плечам Гарри, и Гарри позволил им согнуться. Он позволил им вырасти настолько большими, насколько мог, но они все еще были немного стройными по сравнению с Драко, который построил свое собственное телосложение, буквально вырезая камень. Гарри больше, чем когда-либо, хотел бы обнять его, но у него была свободна только одна рука, а Драко был… она щипала его за соски, и он потерял способность сосредоточиться на чем-либо, кроме нервов, возбужденных сильными руками Драко.
Драко посмотрел в лицо Гарри.
— «Прикоснись к моему горлу, — подумал Гарри. — Дай мне застонать», но вместо этого Драко опустился на колени и поцеловал внутреннюю сторону его бедер, шепча ему сладкие вещи: «красиво», «идеально» и «потрясающе», целуя все ближе и ближе, пока одним быстрым движением не взял каменный член Гарри в рот.
Гарри бы закричал, если бы не был неподвижен, если бы ему не снился буквально худший сон в его жизни. Он бы заплакал, забормотал, но не смог, и Драко смотрел на него снизу вверх, его глаза были полны обожания, и Гарри подумал: «Ему нравятся герои, он думал, он поклоняется мне, он стоит на своих окровавленных коленях, поклоняется моему члену.»
Гарри проснулся, весь в своей собственной сперме. Снова.
***
В пятницу Гарри договорился снова встретиться с Драко и Нарциссой в четыре часа, но сначала ему нужно было провести весь день в офисе, стараясь не поджечь себя или не убить Робардса, или и то и другое вместе.
Он подал свой предварительный отчет в среду, и Робардс накинулся на него за то, что он не включил никаких физических улик в это время, а также за то, что не сообщил никаких подробностей о том, что Драко покинул поместье Малфоев, и все, что Гарри мог сделать, это не задушить этого человека. Наконец, он вернулся в свой кабинет, а Гарри сел в свое кресло, чтобы прочитать почту Драко.
Помимо обычного чувства вины, которое он испытывал, наблюдая за человеком, который этого не заслуживал, Гарри теперь приходилось бороться с самим видом почерка Драко, заставляющего его полужестко лежать под столом. Вся эта ситуация была чертовски неуместна; Гарри не должен был иметь безответного… давка, своего рода, для кого-то из его испытательного срока. Он был бы уволен, если бы действовал в соответствии с этим, чего, конечно, он не сделал бы; естественно, это только затруднило бы убедить его член стать мягким. К полудню Гарри почти рыдал от разочарования.
Гарри быстро поужинал в полдень с Невиллом, который говорил об идеях Ханны для их предстоящей свадьбы («меньше чем через год, я не знаю, как мы вырастим все растения, которые нам нужны для организации») так непрерывно, что член Гарри действительно смягчился, и Гарри вернулся к своему столу, решив сохранить его таким.
Именно тогда он, к своему крайнему ужасу, заметил стопку писем Пэнси за неделю. Они были дерзкими, и она дразнила его чем-то — спрашивала, купил ли он уже кольцо, покупает ли он загородные коттеджи. Гарри подумал, что это может быть связано с его клиентом, но он не был уверен. Все ответы Драко были очевидными двусмысленностями. В них даже содержалась довольно явная ссылка на роман, который у него был с Блейзом Забини на шестом курсе, и Гарри бросил его как потерянную работу.
Он, наконец, дотащился до точки привидения, поклявшись себе не посещать уборную и быстро порезаться, а затем сразу же пожалел об этом, когда Драко открыл входную дверь, одетый только в сапоги до колен и обтягивающие черные бриджи.
— Черт, — сказал Драко. — Извини, я собирался пойти посмотреть на сад и потерял счет времени. Позволь мне… выйди, Поттер, и я найду где-нибудь рубашку.
Гарри обнаружил, что не может пошевелиться. Грудь Драко была такой же, как во сне Гарри, только больше. «Что он с собой делает?» — подумал Гарри, перетаскивая огромные груды камней по земле, как, конечно, и Драко.
Драко ухмыльнулся ему. Он знает, подумал Гарри, но он застрял.
— Поттер. Невежливо пялиться, — сказал Драко, хотя улыбка, которую он подарил Гарри, была доброй. — Я только на минутку. Мать в своей каюте. Пойди в павильон и открой ей дверь, хорошо?
— Конечно, — сказал Гарри и каким-то образом задействовал мышцы ног в правильной последовательности, чтобы заставить их двигаться в заднюю часть дома.
Он не был уверен, куда пойдет на этот раз, только то, что библиотека находилась в западном крыле дома, сад к северу от двери, поэтому он прошел по ветхим коридорам, насколько мог, в этом направлении, прежде чем, наконец, пришел в тупиковый коридор. Он открыл дверь в конце коридора и, к своему удивлению, обнаружил, что, должно быть, пять лет назад были выброшены перья из страусиных перьев, каждое из которых было одного и того же изумрудного оттенка.
Гарри закрыл дверь и попробовал открыть ту, что была футах в пяти от него. Она выходила на солярий, который вел в павильон. Гарри вышел, чтобы найти дверь Нарциссы.