— Я пыталась, — печально сказала Луна. — Он мне не позволил. Сказал, что поместье не подходит для посетителей и не хочет, чтобы я возвращалась в то место, где меня держали в плену.
— А как насчет того, чтобы он пришел к тебе? — спросил Гарри. — Я знаю, что он редко выходит из дома, но ты могла бы пригласить его.
— Да, — сказала Луна, качая головой. — Он мой двоюродный брат, и он был так добр ко мне, по-своему, во время моего пребывания в поместье, — сказала она так, словно была гостьей в доме. — Но он и слышать об этом не хотел. Он сказал, что не нуждается в моей жалости.
— Типично, — усмехнулся Гарри, устраиваясь на скамье. Он улыбнулся Невиллу, на мгновение отвлекшись от мыслей о Драко. Невилл выглядел очень красивым и гордым перед церковью. Гарри расслабился, забыв о своих проблемах. Он был счастлив за своих друзей и за прекрасный, мирный мир, который они все вместе построили. Все было так, как он сказал Драко — в конце концов все будет хорошо.
Час спустя Гарри пил джин с тоником в красивом английском саду и смеялся с Роном о том времени, когда палочка Невилла сломалась на четвертом курсе и все его штаны стали фиолетовыми. Они провели чудесный день под навесом, поедая тяжелые закуски и становясь все более пьяными. Это было бы идеально, если бы Гарри не приходилось вставать, чтобы сталкерить толпу для Драко, проверять, с кем он разговаривает.
Большую часть времени, к облегчению Гарри, это была бабушка Невилла, хотя однажды он встал, чтобы «сходить в туалет», и случайно наткнулся на него, явно флиртующего с барменом, наклоняясь, чтобы выпить слишком далеко.
Бармен был в восторге. Гарри никогда не мог флиртовать с незнакомыми людьми, у него не было для этого дара, но, конечно, Драко мог бы. Гарри умчался, прежде чем увидел мужчину, который был ниже Драко и смотрел на него с коровьим выражением, хлопая глазами во второй раз за столько же минут.
Чувствуя себя одновременно взбешенным и виноватым за шпионаж, Гарри вернулся в шатер, где были накрыты столы для ужина. Он нашел свой и Луны бейдж, заметив, что Рон и Гермиона сидели за столом Уизли с Молли, Артуром, Джинни и Фредом. Они с Луной были с Биллом, Флер, Чарли и…
— Хочешь еще джина с тоником? — сказал Драко, подходя к нему сзади и занимая свое место за столом Гарри.
— Э-э… я не думал, что мы будем сидеть вместе, — сказал Гарри, подвинувшись.
— Да, хорошо. Невилл, должно быть, предполагал, что никто другой не будет мириться со мной, так что мы здесь. Не смотри так разочарованно.
— Я не разочарован. Просто удивлен, вот и все, — сказал Гарри, забирая стакан у Драко. — Твое здоровье.
Драко и Флер поздоровались и провели следующие полчаса, к большому разочарованию Гарри, разговаривая по-французски. «Конечно, он говорит по-французски», — подумал Гарри. Это была еще одна вещь, которая заставляла его член наполовину твердеть всякий раз, когда он думал о Драко. Это было так несправедливо. Как он должен был привыкнуть к тому, насколько привлекательным был Драко, когда он продолжал проявлять новые таланты?
Билл пошел выпить и через некоторое время вернулся.
— Гарри, — сказал он, садясь. — Ты видел свадебный подарок, который кто-то принес Невиллу? Он в задней части шатра, вместе с другими подарками.
— Нет, какой? — спросил Гарри, думая, что он не может говорить о своем собственном даре. Он принес набор хрустальных подставок, которые, хотя и были дорогими, не были тем, что кто-то назвал бы фантастическим.
— Там есть скульптура, — сказал Билл. — Это Невилл с мечом Гриффиндора. Выглядит так же, как и в бою, но немного принарядился. Мантия получше.
— Статуя? — спросила Флер, заинтригованная. — О Невилле? Интересно, кто.
— Да, действительно, кто, — сказал Гарри, и Драко повернулся к нему, качая головой. — Я, пожалуй, пойду посмотрю.
Он отошел от стола, многозначительно толкнув Драко локтем, когда тот проходил мимо.
Конечно, скульптура была безупречна. Высотой около трех футов, это была своего рода миниатюра, сделанная из бронзы и установленная на резном каменном фронтоне. Вокруг него собралась небольшая толпа изумленных людей.
Драко подошел к нему сзади.
— Клянусь, Поттер, — прошептал он, — если ты скажешь хоть слово…
— Да брось ты, — сказал Гарри. — Как ты можешь стыдиться чего-то подобного? Как ты можешь не хотеть, чтобы люди знали?
— Хочешь, чтобы люди знали, что я настолько обездолен, что мне пришлось сделать подарок на свадьбу вместо того, чтобы купить подходящий? Ты с ума сошел, Поттер?
— Это лучше, чем мой подарок, — сказал Гарри. — Ты не хочешь, чтобы люди знали, что ты талантлив?
— В последний раз говорю, я не талантлив, — сказал Драко. — Если бы они знали, что это я, они были бы вынуждены сделать мне комплимент. Я никогда не получаю хороших отзывов о своем искусстве в социальной среде, это унизительно для всех участников.
— Тогда начинай выставлять свои вещи в галереях, — сказал Гарри. — Посмотрим, купит ли их кто-нибудь.
— Они бы этого не сделали, — сказал Драко. — У меня нет таланта. Это хобби.
«Ты практически мастер, Драко, — сказал Гарри. — Это не хуже всего, что есть в Национальной галерее.
— Если бы люди знали, как усердно я работал, чтобы получить свое мастерство, это не казалось бы таким замечательным, — размышлял Драко.
— Что, это Шекспир? — спросил Гарри, гордясь собой за то, что, наконец, понял, что большая часть того, что сказал Драко, была ссылкой на что-то или другое.
Драко покачал головой.
— Нет. Не Шекспир.
Откуда-то из глубины Шатра группа начала играть «Роллинг Стоунз». Половина людей за столами мгновенно вскочила на ноги.
— Я не могу получить никакого удовлетворения, — пропел фронтмен, и Гарри никогда в жизни не рассказывал о лирике песни.
— Ты любишь танцевать? — спросил его Драко, заметив, что Гарри наблюдает за танцполом.
— Боже, нет, — сказал Гарри. — Ты иди, если хочешь, а я, пожалуй, прогуляюсь.
— Я пойду с тобой, — сказал Драко, пожимая плечами. — Я ужасно танцую.
— Я ни на секунду в это не верю, — сказал Гарри.
Они вышли в сад. Пока они ужинали, солнце уже село. Одежды Драко сверкали, как будто они были биолюминесцентными, и они идеально подходили к его глазам. Гарри чувствовал себя довольно храбрым.
— Скажи мне, почему ты сменил имя, — попросил Гарри. — И не говори, что это не мое дело.
Драко поджал губы.
— А ты не изменишь свое имя?
— Не знаю, — ответил Гарри. — Я так не думаю. Это имя дали тебе твои родители, не так ли?
— Это имя дал мне мой отец, — сказал Драко. — Мой отец, который изо всех сил старался убивать людей, убивать детей. Кто присоединился к террористической группе ненависти, кто вынудил меня присоединиться, кто не защитил меня или мою мать от… от…
— Волдеморт.
— Нет… да… То есть нет. Это не то, что я… Послушай, я не обязан рассказывать тебе все только потому, что ты захлопал ресницами.
Гарри снова почувствовал, что краснеет.
— Я, конечно же, этого не делал.
— Как скажешь, Поттер. Мой отец привел свою семью к разорению. Он разрушил нашу семью и наш дом. Я взял фамилию матери. Моя мать любила меня и была готова пожертвовать всем, чтобы спасти меня. Моего отца не было, и я не хочу знать его имени. У меня не будет имени семьи расистов, волшебников, которые мучили хороших людей в течение сотен лет.
— Справедливо, — сказал Гарри. — Но семья Блэков не намного лучше, не так ли?
— Конечно, — сказал Драко. — У них, естественно, бывают свои моменты-посмотрите на тетю Вальбургу. Насколько я понимаю, ее портрет все еще у тебя.
— Да, — ответил Гарри. — Но девиз семьи — «Toujours Pur», а как насчет Беллатрисы и всех ей подобных?
— Последнее поколение Блэков было не таким уж плохим, — сказал Драко. — Ты сам сказал об этом в своих показаниях. Регул и Сириус. Это поколение действительно было превосходным. Из того, что я понял от Снейпа, Сириус был довольно модным.