Может быть, это как-то связано с его несчастным детством. Может быть, слава наконец-то дошла до его головы, или, может быть, это был странный проступок его заклятого врага детства, говорящего ему такие милые, сладкие вещи. Какова бы ни была причина, Гарри хотел большего.
После обеда Гарри отправился прямо домой, чтобы вздремнуть, что превратилось в первый настоящий сон, который у него был за целую вечность. Четырнадцать часов спустя он проснулся и немного побродил по дому, дожидаясь утра.
Он увидел это свежим взглядом, словно в первый раз. Для него это был не настоящий дом. Он пренебрег им, вероятно, потому, что Сириус пренебрегал им до него, и он унаследовал это место в ужасном состоянии. Но это был старый дом, полный антиквариата, который, возможно, будет довольно красивым, когда его отреставрируют. В каждой комнате были деревянные панели и гобелены — ни одной из дешевых оштукатуренных стен с Бирючиновой улицы. И сад мог бы быть настоящим садом. Дереву боярышника в центре должно было быть триста лет, а другим деревьям было по меньшей мере по сто лет, создавая приятный пятнистый свет в такой солнечный день, как этот.
— Мы могли бы устроить здесь вечеринку, — подумал Гарри, но тут же остановился на слове «мы».» Если Драко возьмет меня после того, как узнает, что я наблюдал за ним, поправил он себя.
И все же, скорее всего, он так и сделает, подумал Гарри. У него на столе в офисе Аврора лежали доказательства многолетней влюбленности Драко. Драко в тайне мечтал об их свадьбе целую вечность — конечно, он мог простить Гарри за то, что тот следовал приказам жестокого босса, учитывая собственную историю Драко.
Как только взошло солнце, Гарри оделся и направился обратно в офис Аврора. Портфель все еще был там. Он должен забрать его обратно в мэнор, прежде чем Драко поймет, что он пропал.
Гарри взял портфель со своего стола и направился к точке видения, намереваясь принести его прямо в офис Драко, но, пока он размышлял о своем предназначении, он остановился и уставился на черную кожу.
Возможно, Драко уже понял, что он пропал. В таком случае, Гарри придется вернуть его ему лично. Рассердится ли Драко, что он взял его? Возможно ли солгать и сказать, что он не открывал его?
Гарри не хотел лгать. Он хотел, чтобы Драко знал, что он видел это.
Что ему это понравилось.
Он не успел как следует прочитать все это раньше. Вероятно, было бы лучше, если бы он взял его домой и прочитал полностью, прежде чем возвращать.
Гарри аппарировал обратно на площадь Гриммо, маленькие пузырьки счастливой нервозности лопались на нижней стороне его живота.
Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз читал хорошую книгу.
***
Пропустив работу, Гарри провел день на диване в своем кабинете с портфолио, внимательно просматривая каждую страницу. Приглашения на свадьбу вызвали у него некоторое смущение, и он пропустил их, уверенный, что Драко будет огорчен, узнав, что Гарри их видел, но рисунки на площади Гриммо были совершенно захватывающими. Время от времени он вставал и бродил с ними по дому, пытаясь представить детали рисунков Драко на стенах или в мебели. По сравнению с ними его дом выглядел печальным и обшарпанным. Он действительно должен что-то с этим сделать.
На следующее утро он явился на работу и официально попросил выходной. В среду он провел столь необходимую весеннюю уборку, начистил ковры, избавился от беспорядка и ненужных предметов и расставил все книги в своем кабинете так, чтобы книжные полки выглядели более привлекательно. Он немного переставил мебель в гостиной, а затем сделал перерыв на обед.
Он небрежно листал последние несколько страниц портфолио за тостом с ветчиной и сыром, когда резко остановился и чуть не поперхнулся.
На две трети пути был похоронен гроссбух, который Драко, конечно же, не перевернул вместе с финансовыми документами, которые он вручил Гарри в начале своего испытательного срока.
Книга занимала несколько страниц, каждая запись была сделана аккуратным, витиеватым почерком Драко. Там было поразительное количество денег — десятки, нет, сотни тысяч галеонов, и все они датировались примерно тремя годами назад и по сей день. И рядом с записями…
Инвентарь. Это был инвентарь для лаборатории зелий. На первой странице были их запасы — котлы, ингредиенты, труд, чтобы сварить все это. На второй странице были доходы от зельеварения, которое они продавали — Феликс Фелицис, отметил Гарри, его глаза слезились и почти вылезали из головы, и Веритасерум, и Полижуйс, все в количествах, которые Министерство никогда не одобрило бы для производства, все незаконно сваренные и проданные. И там также были наркотики, которые отслеживал Рон, уникальные зелья, которые Гарри видел в своих отчетах Робардсу. И на третьей странице…
На третьей странице были те же доходы, переведенные в заказы на Черную каллиграфию.
Неудивительно, что Драко так защищал портфель. Он отмывал деньги для незаконного оборота зелий через свой каллиграфический бизнес.
Гарри чувствовал себя самым большим идиотом в мире. Он был польщен, думая, что Драко влюблен в него, когда все это время…
Его чувство вины за то, что он шпионил за Драко, внезапно испарилось, сменившись брошенной яростью. В конце концов, Робардс был прав. Драко был преступником.
Гарри захлопнул портфель и подошел к плите.
— Рон, — сказал он настойчиво, как только лицо Рона появилось на заднем плане. — Я раскрыл твое дело с зельями.
***
Гарри почти не обращал внимания на последующие встречи. Рон и его команда внесли портфель в Отдел доказательств, и, хотя они тщательно обходили более чувствительное содержимое, которое в нем содержалось, Робардс все еще выглядел самодовольным и довольным, как панч, на протяжении всего разбирательства. Неделю назад Гарри ответил бы на обвинения в том, что Драко был преступником, физическим нападением.
Теперь ему хотелось заболеть. Он ненавидел себя. Драко, тем более. Он чувствовал себя… использованным. Драко использовал его, использовал чувства Гарри как ширму для своих преступлений. Он манипулировал Гарри, чтобы защитить его.
На следующий день он направлялся в точку привидения, намереваясь заползти в кабинку в «Дырявом» и выпить большую порцию огненного виски, когда увидел, как Невилл выходит из конференц-зала с Кингсли Шеклболтом.
И Драко, стоящий рядом, сияющий от счастья.
Все трое резко остановились, увидев Гарри. Драко переминался с ноги на ногу и имел неприличие нервничать. Его щеки даже порозовели. Змея, безжалостно подумал Гарри. Предатель.
— Мистер Поттер, — нараспев произнес Кингсли. — Я рад тебя видеть. Мы обсуждали кое-что, связанное с тобой.
— Да, — поспешно ответил Драко, выглядя немного испуганным. — Только есть кое-что, что я хотел бы обсудить с тобой наедине, Поттер, если ты не возражаешь.
Неприятный ответ уже готов был сорваться с языка Гарри, когда Невилл прервал его:
— Драко было поручено изваять новую статую для министерства, — сказал он. — Все герои войны. Профессор Дамблдор, Северус Снейп, Добби, Рон и Гермиона. И ты, Гарри, если не возражаешь.
Невилл и Кингсли посмотрели на Гарри с выжидающими улыбками, но Гарри проигнорировал их и пристально посмотрел на Драко. Драко решительно уставился в пол.
Он оглянулся на Невилла и Кингсли после того, как несколько секунд смотрел на Драко так свирепо, что он почти боялся, что тот подожжет его случайной магией. Их улыбки начали угасать.
Гарри прочистил горло.
— Нет, — сказал он решительно.
Невилл нахмурился.
— Нет?
— Нет, все не в порядке, — сказал Гарри, на этот раз громче. Люди в офисе Авроров прекратили работу и начали наблюдать за ними. Гарри слышал, как за его спиной в кабинках стало тихо. — Это не работа для преступника.
Драко поднял на него глаза, застенчивость сразу исчезла с его лица, и на смену ей пришел страх, как будто перед его глазами пролетел разъяренный шершень.